У волшебства запах корицы - Надежда Мамаева Страница 20

— Я тоже, — прокручивая в голове подслушанный разговор, поняла, Фир прав: комок внизу живота, страх и подгибающиеся колени — все память бережно хранила, а вот сами голоса — словно поволока…

Шумно выдохнула, прогоняя наважденье.

— Вот и я о том же… похоже на «лицедейский шлейф». Им пользуются часто при дворе, чтобы оставаться неузнанными. Убийцы, судя по всему, не чурались магии первородного мрака, потому как это заклинание именно из данной области.

Я передернула плечами. Название-то какое: «первородный мрак»… Брр!

Фир же деловито, перебирая лапками, продолжил абсолютно без перехода:

— Кассандриола все так же слаба. Я думал, что она уже вовсю идет на поправку, ан нет. Видно, сильно ее цепануло проклятье…

Постаралась вернуть таракашку к предмету нашего первоначального разговора:

— А по поводу этих шестерых удалось что-нибудь еще выяснить: мотивы, зацепки, может, приезжали они до этого ко двору… где-то могли встретиться, пересечься с нашим покойничком.

Фир лишь развел лапами.

— Понятно, значит, будем проводить разведку боем, — сделала вывод.

— Это как? — заинтересовался членистоногий.

— Знакомиться со всеми будем и ко всем присматриваться.

— А как же тот факт, что двое из них убийцы?

— Не ты ли не так давно меня уверял, что и Арий может быть этим самым убийцей? Так вот, я не просто с ним знакома, я его жена.

— Ладно, жена, давай, ложись спать, а я пойду прогуляюсь…

Знала бы я, в какую сторону решит «гулять» мой тараканистый напарник, плюнула бы на сон и пошла с ним.

* * *

Меня разбудил Фир. Вернее, письмо, которым он щекотал мой нос. Уголок конверта гораздо жестче перышка, поэтому процесс пробуждения был значительно быстрее.

— Знаешь, как я провел ночь? — тут же вопросил мой членистоногий Ватсон, едва я продрала глаза. За окном было немилосердно раннее утро: солнце еще даже не появилось из-за горизонта. Лишь сумерки стали чуть светлее, предвещая явление светила. Таракашка ничтоже сумняшеся продолжал:

— В отличие от эльфов, тараканам гораздо удобнее шпионить и красть ценные бумаги.

Последней, как я подозреваю, «особо ценной», и размахивал Фир.

— Твой эльф полночи строчил донесение своему нанимателю и лишь недавно заснул. Ну, я и стащил его. Интересно же, чем так увлек этого шпиёна эпистолярный жанр?

Я потянулась к письму, но таракашка, виртуозно махнув им, так, что оно буквально выскользнуло из моей руки, наставительным тоном осведомился:

— А как же нормы морали и основы воспитания? Нехорошо читать чужие письма…

Мне было интересно, что же там настрочил шпиён, и я возразила:

— Но так то чужие, а мы с Эрином после проведённой вместе ночи считай что свои. В таком непотребном виде его еще не всякая любовница видела…

Таракашка махнул лапой, дескать, спорить с тобой интересно, но читать еще интереснее, и, сломав сургуч, развернул послание. Писулька оказалось небольшой, но емкой:

«Дорогой Арий! Буду краток, поскольку малый вестник навряд ли сможет доставить большую депешу. Спешу сообщить тебе несколько новостей: во-первых, тебе попалась, судя по всему, верная жена, о чем свидетельствует шишка на моей голове (еще ни разу меня не привечали ведром, полным воды, по темени); везучая и ловкая (учитывая то, что при падении с верхней ступеньки лестницы в день нашего знакомства она не только не свернула себе шею, но даже серьезно не пострадала), но недалекого ума (может, оно и к лучшему). Во-вторых, судя по всему, у нее есть магический дар, и не слабый (даже не спрашивай меня, как я это выяснил, — профессиональная тайна), поэтому ваш брак продлится на сотню лет дольше, чем ты планировал… И в-третьих, обращаюсь к тебе, Арий, не как к нанимателю, а как к бывшему сослуживцу и другу: как ты мог сказать своей жене, что я специализируюсь по мальчикам? За это — сверх оговоренного гонорара еще две сотни золотых. Всегда твой, Эрин. 19 травня 9785 года по веремскому летоисчислению».

Я озвучила первый вопрос, который у меня возник по прочтении:

— Почему эльф не отправил письмо сразу же по написании?

Таракашка снисходительно хмыкнул:

— Эх ты, сразу видно, что не из этого мира, раз такие вопросы задаешь: магические вестники хороши тем, что не требуют ни воды, ни еды и доставляют послание точно адресату. Но у них есть один недостаток: они способны лететь (и замечу, весьма быстро), но питает их энергия солнечного света. Судя по всему, этот сын леса решил в ожидании рассвета вздремнуть, а уже когда солнце засияет на небе, и отправить кляузу Арию.

Идея, посетившая мою голову, была гениальной до наглости.

— А мы можем письмо быстренько подделать? Эльф ведь его уже запечатал, навряд ли будет перечитывать…

— Я об этом не подумал, хотел лишь прочитать его писульку и вернуть на место. — Фасеточные глаза таракашки заговорщицки сверкнули. — Образец почерка у нас есть. Ты напишешь, я подправлю магией. Заряд пока позволяет…

Мы с усатиком споро принялись за дело. Письмо не сильно изменилось, из него исчезли лишь упоминание о моем магическом даре и личное обращение к Арию с укором и требованием о повышении гонорара.

Таракашка подхватил запечатанный конверт и, лихо прищелкнув передними лапами, скрыл его в пространственном кармане.

— Ну все, я побежал, пока этот шпиён, как ты его называешь, не проснулся.

Фир просочился в щель под дверью, а я, откинувшись на подушки кровати, сладко потянулась, наверстывая утренние зевки. Мой взгляд ненароком упал на исписанный пергамент — это уже были листки моего дневника. С сожалением вздохнула: брала я писчие принадлежности у Нарии под предлогом настрочить послание супругу. Если не напишу ни строчки — это будет крайне странно выглядеть. Но о чем может писать юная жена мужу, да еще и в каких фразах и выражениях, — не совсем себе представляла. Решив, что Фир сегодня вполне неплохо дебютировал в качестве редактора, пришла к выводу, что еще одно письмо дракону он осилит. Про себя даже усмехнулась: Арий получит послания от разных адресатов, не подозревая, что автор у текстов один.

Кончик гусиного пера грызла долго и упорно. Так лучше думалось. Банально не знала, с чего начать. Пергамент, чуть желтоватый, был девственно чист. Наконец, разродилась первой строкой:

«Дорогой мой супруг! Не могу упустить случая, чтобы не написать твоей милости послания и сообщить обо всем, приключившемся со мною…»

Я машинально повертела перо в руке. Мда, писать от имени Кассандриолы — задачка потяжелее, чем ЕГЭ на сто баллов сдать. На экзамене хотя бы подсмотреть есть куда, а тут… Ладно, решила я, буду описывать как есть, а там Фир пусть корректирует.

Таракашка вернулся, когда послание было почти дописано. Благодаря тому, что основные моменты (как-то: спуск из окна мужниной спальни, ведро на голове эльфа и неудачная попытка побега) я опустила, текст получился достаточно лаконичным.