Гринвуд - Макс Корбин Страница 20

– У меня была на то причина. И я вовсе не хочу наказывать паренька из-за личной обиды, – заверил Малколм.

– Приятно слышать. Продолжайте, молодой человек.

– Розалия говорила, мне по наследству передалось сложное заклинание, которое позволяет хорошо видеть. Волчонок, например, тогда не видел ничего, кроме силуэтов. – Комок подкатил к горлу и начал душить Лиама. Пришлось сделать усилие, чтобы продолжить. – А у него было отличное зрение.

– Вы уверены в том, что пака Дуги люди не видели? – переспросил судья.

– Уверен.

– Что ж, Дуги, вам повезло, но на будущее не забывайте использовать заклинание невидимости. Эта часть обвинения снята. Переходим к части о попытке убийства. Малколм, прошу.

– Мне нечего сказать, сэр. Свидетели уже подтвердили, что Дуги ударил человека по шее чертовски острым предметом, только чудом не задев артерию, – сказано было эмоционально, и судья недовольно нахмурился.

Братьев сегодня как подменили. Буян Риманн вел себя тихо и примерно, а спокойный Малколм, наоборот, – то и дело перегибал палку.

– Сэр, – попросил Риманн.

– Прошу, – разрешил тот.

– Свидетели сказали, что видели удар. Молодой человек, – неожиданно обратился к Лиаму клурихон, – вы видели битву за дуб, когда Дуги свалил крысолюда?

– Да.

– А как он это сделал?

– Он ударил того по шее глефой.

– Не находите сходства?

– И какое отношение битва имеет к этому происшествию? – негодующе выкрикнул лепрекон.

– Малколм! – Судья начинал злиться, и лепрекон поднял руки в примирительном жесте.

– А такое, что тогда – Дуги защищал товарищей, а в этот раз – достойных людей. Ведь адъютант стрелял в них. Поэтому прошу трактовать удар как защиту, а не нападение.

– Что скажет подсудимый? – Судья впервые обратился непосредственно к паку.

– Я обезумел, когда Лиам и Джон упали. Не могу сказать, хотел ли я убить ублюдка, но он стрелял в хороших людей, и я бросился на него. – Пак выглядел смущенным.

– Ваш ответ не вносит в произошедшее особой ясности, – покачал головой судья. – Могут ли защита и обвинение добавить что-то? – Братья отрицательно закачали головами. Довольная ухмылка на лице Малколма явно не понравилась судье. – Тогда перейдем к третьей части обвинения.

Лиам весь превратился в слух. Малколм вызвал нового свидетеля. Обвинение сводилось к двум простым фактам. Дуги рассказал Лиаму о календарях, более того, он при помощи своих дружков достал их – раз. Окно у Лероя открыл – два. Сначала Лиам вскипел. Мелкий мерзавец! Он! Он виноват в смерти Волчонка. Но ярость прошла так же быстро, как и пришла. Осталась только горечь.

– Позвольте, ваша честь? – попросил Лиам, перебивая очередного свидетеля Малколма.

– У вас будет возможность говорить! – Судья был непреклонен.

Пришлось слушать еще нескольких фэйри, пока Лиаму не дали слово.

– Если уж так рассуждать, то вина лежит именно на мне. Да и не стал бы Лерой в той ситуации перебирать. Скорее уж быстрее бы понял, что это мы. А закончилось бы все так же. Но Дуги попытался нас спасти. Не только меня, но и Джона. Я благодарен. – В глазах стояли слезы. Большого труда стоило не заплакать, и судья заметил это, оценил.

– Имеют ли защита и обвинение какие-то добавления? – Братья не имели, и судья удалился, чтобы обдумать услышанное. Вернулся он через несколько минут и попросил Дуги подняться. – В этом деле неясным остается одно. Хотели ли вы убить, молодой пак. И, покуда такое возможно, вы не можете оставаться среди подданных короля Дуба. Но, учитывая доблесть, проявленную на поле боя, и наилучшие мотивы, понуждавшие вас, суд не может лишить вас силы Феерии, но… – Старик-брауни вздохнул, собрался с силами и завершил окрепшим голосом: – Именем Солнца я принял решение. Пак Дуги, вам навсегда закрыт путь в Феерию через наш дуб. – Комнол с силой сжал спинку стоящей перед ним лавки и застыл в напряженной позе. Отчаяние легко читалось на его лице. – Но чтобы могли добраться до другого портала, вам даруется камень королей. Также можете взять рекомендательные письма, чтобы вас приняли в других городах фэйри не только Падуба, но и Дуба. – Комнол откинулся на спинку своей лавки и облегченно вздохнул. Когда он повернулся к Лиаму, на лице играла благодарная улыбка. – Во всех письмах должны быть указаны причина изгнания и текст приговора. Да будет так! – Старик ударил молотком по подставке, и звук сродни раскату грома, так не похожий на все те, что издавал деревянный молоток раньше, пронесся по залу.