Джига с ангелом - Дмитрий Дашко Страница 20

— Настаиваю на авансе, — заявил я и тут же воспользовался правом сильного. Вернее, Лиринна позволила мне воспользоваться.

Мы неплохо провели ближайшие десять минут. Потом я, как человек, верный обещанию, отправился уничтожать растительность на лице. Достал бритвенные принадлежности и приступил к процедуре, хорошо известной каждому мужчине. Покрыл подбородок и щёки пеной, провёл острым лезвием сначала снизу вверх, затем наоборот. Сполоснулся, вытерся полотенцем, освежился туалетной водой и в завершение всех трудов с опаской посмотрел на отражение в зеркале. Всё обошлось — порезы оказались неглубокими, кровь из них не хлестала.

За это время Лиринна успела приготовить кофе. В другой раз я бы с удовольствием пропустил глоток-другой, но сейчас полный желудок запротестовал. Пришлось отказаться.

Пока Лиринна пила кофе, я рассказал о вчерашнем ужине, насыщенном событиями под самую завязку. Выслушав, она пришла в ужас:

— Ты подумал о Крисе? Что бы с ним было, если бы Грым тебя задушил? А со мной?

Я потупился. Она права: нельзя лезть на рожон, особенно если от тебя зависят те, кого ты любишь больше всех на свете.

— Прости, милая. Обещаю впредь быть осторожным.

Лиринна вздохнула.

— Знаю я тебя.

— Знаешь, — согласился я. — Меня не переделаешь, я уже старый.

— Старый, — фыркнула Лиринна. — Тебе тридцать четыре года.

— Вот-вот. Тридцать четыре года. Самое время для кризиса среднего возраста.

— Самое время, чтобы отработать денежки нашего клиента. Думаю, он смотрит на нас с того света и костерит за то, что мы ни на шаг не продвинулись. И ещё, — Лиринна прищурилась, — рановато ты запел эти песни про всякого рода кризисы. Наверное, из-за того, что не выспался?

— Не выспался — это точно. Чувствую себя старой развалиной.

— Ха, помнишь те времена, когда два часа сна в сутки были для тебя роскошью? Ты сам рассказывал про то, как служил в армии.

— У, когда это было… — протянул я.

— Да в прошлом году, — засмеялась Лиринна.

— Я изменился. Меня заботят мысли о будущем и настоящем. О том, что всё пошло не так, как могло пойти.

— Прекрати строить из себя философа. Ты что-то перепутал. Кризис среднего возраста начинается в сороковник. У тебя ещё есть шесть лет в запасе. Давай работать.

— А я что, против? Работать так работать…

Мы разделились. Я отправился к Лагарди, как к первому из вероятных подозреваемых, а Лиринна ушла осматривать дом, с балюстрады которого на майора свалился мраморный бюст.

Адрес двоюродного брата клиента нашёлся в книге «Кто есть кто». Моей фамилии в этом толстенном фолианте не имелось: туда попадали только отпрыски знатных родов и все жирные коты королевства. Я не был ни тем, ни другим. Голодранцам не место в анналах истории.

От нашего офиса до дома Лагарди рукой подать. Я даже не успел вспотеть, как оказался на крыльце и потянул за шнурок колокольчика. С трёх сторон здание окружал широкий подстриженный газон. Кто-то убивал на него все выходные.

Дверь открыл хозяин, одетый в шёлковый халат поверх чёрных брюк и темно-синей рубашки. На ногах тапочки. Привычных очков не было. Без них его лицо выглядело моложе и приятней.

Лагарди посмотрел на меня сверху вниз и досадливо поморщился.

— Чем обязан визиту? — скривив рот, спросил он.

— Я Гэбрил…

— Помню-помню: частный сыщик. Вместе с вами ещё была очаровательная девушка. Кажется, её зовут Лиринна, — перебил Лагарди.

— Совершенно верно. Я пришёл, чтобы поговорить о смерти вашего брата.

— Боюсь, ничем не могу помочь. Я ничего не знаю.

— Мы так и будем стоять на пороге? — нахально спросил я.

— Проходите, — посторонился мужчина, пропуская вперёд.

Мы оказались в большой гостиной, в которой было много свободного места, даже больше, чем в голове всех блондинок нашего королевства. Стены оклеены тяжёлыми полосатыми обоями. В центре комнаты стоял роскошный стол из чёрного дерева, на нём валялась раскрытая книжка в мягком переплёте. Я бросил взгляд на жёлто-зелёную обложку с аляписто нарисованной женщиной. М-да, мистер Лагарди убивал свободное время чтением откровенной макулатуры. Он заметил мой ироничный взгляд и покраснел.

В дальнем углу пустой камин. Рядом два кресла-качалки. Над камином повешены картины. Я всмотрелся и убедился, что это — пейзажи, выполненные в превосходной реалистической манере. На всех изображался утренний лес, купавшийся в лучах восходящего солнца. Художнику удалось передать пьянящую красоту этих мест. С удовольствием забросил бы всё и повалялся там на травке.

— У вас уютно, — заметил я.

— Спасибо, — с холодной вежливостью отозвался Лагарди.

Я продолжил беглый осмотр. Мягкая софа, на которой лежал аккуратно свёрнутый плед, барная стойка у стены, книжный шкаф из ореха, пушистый ковёр на полу. Лагарди знал толк в удовольствиях и себе не отказывал. Повсюду стерильная чистота: ни пылинки, ни соринки. Настоящая берлога старого холостяка.

— Присаживайтесь, — предложил Лагарди, указав на одно из кресел.

Я поблагодарил и сел. Кресло качнулось сначала назад, а потом вперёд. Мне понравилось. Надо купить такое же и поставить в офис. Буду в нём дремать, когда поток клиентов иссякнет.

— Не хотите выпить? — спросил он.

— Спасибо, для алкоголя ещё рано.

— Было бы предложено, — пожал плечами Лагарди. — Себе я накапаю.

Он снял со стойки пузатую бутылку и наполнил высокий бокал до краёв.

— Не передумали? Отличный бренди из старых запасов.

— Нет, — отозвался я. — Составлю компанию в другой раз.

Лагарди опустился в кресло по соседству и с наслаждением откинулся на спинку.

— За Томаса! — Он поднял руку с бокалом в воздух и сделал глоток. — Пусть земля ему будет пухом.

— Где ваши очки? — спросил я, когда содержимое бокала исчезло в его желудке.

— Там. — Он махнул в сторону книжного шкафа. — На полке лежат. Я их не ношу дома.

— Вы один живёте?

— Вас это не касается. — Голос его сразу стал бесцветным.

Я ощутил в нём какую-то надломленность. У этого человека были проблемы с внутренним стержнем. Что-то его угнетало.

— Я расследую убийство, — напомнил я.

— Это не является пропуском в мою личную жизнь, — парировал Лагарди.

— Возможно. Вы ладили с братом?

— А вы не знаете? — Лагарди слабо улыбнулся.

Я промолчал. Это подстегнуло собеседника.

— Неужели Рейли держал рот на замке? — Он вперил в меня внимательный взгляд синих глаз.