Арканмирр - Петр Верещагин Страница 20

Перекатившись на левый бок, я выбросил вперед и вверх немеющую правую руку, нанося хлещущий удар наотмашь. Обмотанный вокруг нее бич взлетел в воздух, тяжелая рукоять врезалась под ребра противника. Странник качнулся; я повторил удар. Квай-Чан поднес руку к голове, недоверчиво посмотрел на окрасившую его пальцы кровь… и рухнул.

С трудом поднявшись на ноги, я схватил меч, хотя еле мог удержать даже такой легкий клинок, и приставил к горлу поверженного. Нет, то была не хитрость — утяжеленная металлом рукоять бича разбила висок Странника…

— А теперь пришел твой черед, — сказал Тигр. «Мой» Тигр.

Я устало повернулся к нему:

— Что ты имеешь в виду?

— Выбери свою участь. Ты должен стать Тигром — или навсегда перестать быть им. Решать тебе.

— Не понимаю.

— В этом-то и проблема. Ты НЕ ПОНИМАЕШЬ, что значит «быть Тигром» — сильным и жестоким, неутомимым и безжалостным, совершенным в своей неуправляемости.

— Покажи мне… если это можно сделать. Это ведь мир грез?

Тигр фыркнул, и обрушившаяся лавина сменяющихся образов едва не свела меня с ума.

Кровь… хрустящие на зубах кости жертв… прохладная вода и ветер… запах свободы… приятно щекочущие шерсть травы саванны, в которых так удобно прятаться… драконье пламя, змеиный яд и блеск стали в руках Охотника…

Там было еще многое — большую часть этого я просто не мог воспринять, а остальное забыл, ибо хотел забыть.

— Ты знаешь мой ответ, Тигр, — прохрипел я. — Мне нечего делать в твоем мире, и очень прошу: оставь меня в моем.

— Твой выбор, — выдохнул Тигр.

Показалось мне это? Или в его голосе действительно прозвучала печаль?

Последнее, что я помнил, — мощный удар, когда лапа Тигра впилась мне в грудь и разорвала мышцы. Боли не было. Он просто вырвал мое сердце, слегка дохнул на него и вставил обратно, небрежно завернув кровавый лоскут болтающейся плоти…

Я открыл глаза. Заживающие раны на груди и спине были нанесены мне Квай-Чаном в Стальном Кольце, но все прочие повреждения остались только в моей памяти. С облегчением вздохнув, я осмотрелся.

Рядом с моим ложем сидел учитель. Как всегда, в его темных глазах не читалось ничего.

— Я — не Тигр, — тихо сказал я.

— Знаю, Йохан, — он наклонил голову на полдюйма. — Это — твое и только твое решение. Когда выздоровеешь, ты должен будешь уйти.

Я кивнул:

— Мне жаль…

— Нет. Никогда не сожалей о свершенном.

— Я сожалею о том, что все должно было закончиться именно так, — упрямо произнес я. — Мне не хотелось отказываться, но…

— Не сожалей, — повторил Коготь Тигра. — Ты со временем найдешь свой путь. Кто может сказать, прав ты был или нет?

Я понял, что слова более ничего не добавят к уже известному. Мы просто молча смотрели друг на друга — лишенный возраста учитель Школы Тигра и юный готландец, отказавшийся от возможности стать Мастером…

Две пары зеленых глаз проводили взглядом путника, направлявшегося прочь от Иссимы, к ущелью Тысячи Черепов.

— Быть может, нам предупредить его о пауках? — спросила молодая тигрица, отгоняя движением головы назойливого овода.

— Нет, — сказал ее спутник, — он не принадлежит к нам.

— И все-таки… Он достойно вел себя.

— Потому-то мы и не должны предупреждать его. — Оскал тигра был призван соответствовать улыбке. — Мы просто расчистим ему путь.

Тигрица радостно кивнула и поднялась. Она без труда поняла, почему ее спутник принял именно такое решение. Оказать услугу тому, кто мог стать твоим хозяином, но дал тебе свободу — это правильно. Но еще правильнее — не дать ему узнать об этом.

Ибо Царство Зверей и Царство Людей, согласно древним легендам, разделены — и пребудут таковыми вовек. Незачем пробуждать в людях знание об их единстве. Незачем объяснять, что все легенды говорили только о том, что было выгодно сказать их создателям.

Незачем лишать человека права выбора, даже если на самом деле у него нет никакого выбора…