Путешествие в Алмазные горы - Михаил Багнюк Страница 20

— Поняла, сделаю. Что ты решишь по прошению?

— Формально мы не можем ей отказать. Обязаны отпустить.

— Но вполне можем «случайно» на тренировке сломать ей ноги для профилактики самодеятельности.

— И что это даст?

— Месяц пролежит в лазарете. За это время мы мозги ей вправим и поставим на место. А там последний курс. Выпускные экзамены не за горами. Направление на специализацию, новые впечатления и все такое…

— И следующее собрание Совета старейшин. Забыла? А если им станет известно о наших фокусах? Меня, несмотря на председательство, сместят быстро, да и ты надолго не задержишься.

— Ты предлагаешь отпустить? А если мы ее потеряем?

— Я предлагаю дать ей направление, как положено, и отправить вместе со свитой посла к владыке Варгу, все равно по одной дороге идти. Они выходят из Вырки завтра утром. Чиркнем послу пару строк, Ален неглуп, мой выпускник — все поймет, может, еще и влюбит в себя эту дурочку. Она прогуляется пару недель, поспит под открытым небом. Кстати, посольство будет проходить по краю Живьего леса, впечатлений будет на год вперед. Думаю, что она так же с посольством и вернется обратно. И мы поступим правильно, не нарушая договоренностей, и ей будет веселенькая прогулочка, чтобы ночами потом подружкам рассказывать. А если Ален расстарается, то и любовное приключение.

— Да, в интригах тебе нет равных.

— Не всегда нужно действовать грубо, иногда обходной путь более действенный. Зови ее.

Настоятельница приоткрыла дверь.

— Хельга, входи.

Я вошла. За время совещания настоятелей я много чего успела передумать. И как сбегу, если не отпустят, и как пожалуюсь в Имперский Совет старейшин, и прочие глупости в том же духе. Войдя, я застала настоятеля снова в его кресле, а настоятельница заменила его у окна.

— В связи с твоим прошением у нас к тебе несколько вопросов. — На лице настоятеля не осталось и следа от суровости и злобы, которые я лицезрела, выходя из кабинета. Вместо формально-циничного обращения на «вы» появилось доброжелательно-дружеское на «ты». — У тебя имеются задолженности по учебе? Ты же не посещала занятия, находясь в лазарете?

— Задолженностей нет. Курсовые работы сданы, претензий у преподавателей ко мне нет. — Я ждала, что вот-вот молчащая настоятельница вломится в мое сознание и начнет считывать память, и уже приготовилась отражать ее атаки.

— Ты понимаешь, что мы проверим твои слова у старшего магистра. Если соврала, прошение, естественно, будет отклонено.

— А если нет, вы отпустите меня? — Что-то слабо в это верится.

— Мы не имеем права мешать тебе. — Настоятельница встала за кресло настоятеля, положив руки на спинку. — Когда воины боевого Братства впервые отразили нападение тварей из других миров, с которыми не смог справиться сам император, Имперский Совет старейшин заключил с Братством Договор. По нему Братство обязуется принимать к себе и обучать всех прошедших отбор, а Софийская империя обязуется не препятствовать своим гражданам любого сословия и положения вступать в члены Братства и дарует Братству цитадель в Алмазных горах и прилегающие территории. Договор составлен на десяти свитках, но это основные его условия, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни. — Почему это, интересно, настоятельница так разоткровенничалась?

— Ты еще можешь передумать. Тебе найдется в жизни место и без этой подготовки. Имей в виду, в Братстве очень строгие правила. По сравнению с ним монастырь просто детская прогулка по ярмарке. И уйти по своей воле оттуда ты не сможешь. Чем бы ты ни занималась, стань хоть старейшиной Совета, должна будешь подчиняться им. Ты маг. Нас и так боятся и сторонятся простые люди. Если ты станешь воином Братства, тебя будут сторониться даже чародеи, что ж говорить о простых смертных, — предостерег настоятель.

Я же про себя возразила: «Если вы узнаете, что я оборотень, то не только будете сторониться меня, еще и прибить постараетесь. Терять мне все равно нечего».

— Иди, подумай, Хельга. У тебя есть несколько часов на размышления. Если не передумаешь, сдай учебники, собери вещи, получи походную форму и все необходимое в оружейном хранилище. Направление получишь после обеда. Еще раз советую все хорошо обдумать. — Настоятель у меня на глазах подписал прошение потрясающе красивым белым гусиным пером и убрал его в ящик стола.

— Благодарю. Я могу идти? — Мне не терпелось поскорей собрать вещи и рассказать все Юстинне.

— Да, иди. — Лицо настоятельницы скривилось в недовольной улыбке…

Ужасно обрадованная, я выбежала на улицу и помчалась к спальному корпусу нашего факультета. Было время занятий, поэтому, кроме дежурных, моющих полы, в спальне никого не было. Я открыла свою тумбочку и вынула ее содержимое на кровать. Что же имеет смысл взять с собой? Из личных вещей у меня был серебряный амулет в виде распускающегося цветка и подаренный Юстинной на день рождения платок. Все остальные вещи принадлежали и были выданы монастырем. Я, как большинство послушников монастыря, считалась сиротой. Когда у младенца обнаруживали магический дар, то есть его обидчики вдруг загорались, проваливались под землю, умирали от удара молнии в солнечный день или тонули, не касаясь воды, его родители вызывали местного мага и тут же отказывались от своего чада. Которое брали под свою опеку чародеи и отправляли в монастырь. Некоторые родители пытались скрыть дар ребенка, но в таких случаях всегда «помогали» добросовестные соседи, и ребенок все равно оказывался в монастыре. Но были и такие, как Юстинна. Ее дар был наследственным, а бабушка — очень уважаемая и почитаемая в селе ведунья. Она сама учила Юську до пяти лет. А в пять привела ее в монастырскую школу для дальнейшего обучения. Один раз в год таких послушников разрешалось навещать родственникам, и у них, конечно, было больше своих вещей, подаренных родней. Я вспомнила о подаренной Нерком тунике, жаль, что я не могу ее взять с собой. А сам он давно уже в пути. Снова проснулась обида за то, что я с ним так и не попрощалась. Может, уже и не увидимся никогда. Я засунула свои сувениры в карман и направилась в оружейку.

В оружейке, кроме сторожа, меня встретила мастер, и я сильно пожалела, что не проверила хранилище на находящихся там людей, прежде чем войти.

— Добрый день послушница. Рано вас выписали из лазарета, видно, голова сильно повреждена — Мастер была явно раздражена, и снова это «вы».

— Простите, мастер! Я уже настоятелю все объяснила, он не против.

— Вот именно, что настоятелю! Не мне, и даже не старшему магистру курса, а сразу настоятелю. Или я не заслужила твоего доверия? Может, я тоже бегала к настоятелю, когда ты своими молниями на спор крышу конюшни подожгла, и мы полдня сбежавших лошадей по территории ловили, или когда практиканта по боевому делу в подвале зверинца вместе с саблезубом заперли, или когда к Источнику силы защиту без спросу взломали? Дальше вспоминать?! — Она уже не говорила, а кричала, что случалось довольно редко.

— Не надо, я все помню. Простите, пожалуйста! Вы бы стали меня отговаривать, а тут мне разрешили. — Я вжала голову в плечи и оправдывалась.