Глаз урагана - Андрей Дашков Страница 20

На вышке сиял красноватый фонарь – безлунной ночью его можно было спутать с Марсом, – но сейчас из сумерек уже проступили контуры всего того, что раньше составляло незыблимый мирок, слишком хорошо знакомый, чтобы в нем могло происходить нечто угрожающее.

Силуэты крыш и деревьев были удивительно четкими на фоне мглистого неба, и Дина увидела, что верхушки тополей неподвижны. А между тем она ощущала давление ветра на свои руки, которое передавалось через стекло и постепенно возрастало. Это означало, что ширина образовавшегося ветрового «коридора» не превышает нескольких десятков метров.

Послышался тихий, едва различимый свист. Ход времени начал замедляться, как всегда в отсутствие мыслей и задаваемого ими ритма. В состоянии созерцательности, близком к оцепенению, Дина заметила еще более необычное явление. В сплошных низких тучах набухал белесый «пузырь», превратившийся вскоре в провисшее почти до самой земли «брюхо», которое приобрело гораздо более светлый пепельный оттенок и волокнистую структуру. Затем над «брюхом» появился разрыв; в нем сверкнуло ярко-фиолетовое пятно – яростный звездный огонь в чистом небе, – но оно тотчас было затянуто верхним слоем облаков. Отделившаяся часть «брюха» вытянулась и вскоре уже представляла собой что-то вроде кишки, хобота или рукава.

Этот белый извивающийся «рукав» стал увеличиваться в размерах и коснулся крыш особняков. Казалось, он вырождается в шатающуюся колонну, готовую рухнуть на квартал. Потом до Дины дошло, что это визуальный эффект, а на самом деле странное образование направляется в ее сторону. «Рукав» был похож на горизонтальный смерч, однако на его поверхности не было заметно вращательного движения, зато поступательное, судя по всему, отличалось огромной скоростью. То, что издали представлялось мельтешащей черно-белой чересполосицей, а также отдаленно напоминало переливающуюся змеиную шкуру, вблизи оказалось концентрированной и сжатой в тугую струю метелью, несущей бесформенные кусочки льда. Отблески света на летящих кристаллах и создавали впечатление искрящегося, почти живого тела без хвоста и головы, возможно, замкнутого в кольцо где-то по ту сторону облаков.

Дина видела северное сияние всего раз в жизни. Сегодняшнее явление было таким же прекрасным, но явно таило в себе опасность.

Спустя невероятно долго длившуюся секунду она стала очевидцем того, как «рукав» задел и буквально сбрил верхушку вышки вместе с сигнальными огнями. Обломки были подхвачены мощным потоком; вниз устремилось только сварное металлическое кольцо с ограждением, установленное в месте стыка ферм и весившее не меньше тонны. Но и его отнесло на сотню метров в сторону, прежде чем оно рухнуло на чью-то крышу. Потом одна за другой начали гаснуть цепочки уличных фонарей…

Белая стена, похожая на бурлящее тесто, приближалась с неотвратимостью скорого поезда, летящего сквозь узкий тоннель. То, что тоннель на самом деле был улицей, ничего не меняло. Многоэтажный дом, в котором жила Дина, находился прямо на пути «рукава». И ей было предельно ясно, что она не успеет даже выбежать из квартиры, не говоря о том, чтобы убраться подальше.

Рыхлая стена, состоявшая из ледяной крошки, начала вспучиваться; на ней возникли бугры и впадины; иногда их случайное сочетание в совокупности с искаженными тенями придавало образованию черты огромного лица, изъеденного порами размером с обычную человеческую голову.

Вероятно, некстати заработавшее воображение сыграло с Диной дурную шутку – во всяком случае, это было нечто, живо напомнившее ей недавнее сновидение, которое балансировало на грани кошмара и зыбкого произведения искусства. Оно успело подернуться туманом, но сейчас туман внезапно рассеялся. Дина поняла, что произойдет через несколько мгновений.

Мысль безнаждежно запоздала. Телом руководил инстинкт, но страх превратил мышцы в желе. Кое-как она пригнулась и то ли отвалилась, то ли неуклюже отшатнулась от окна. Пытаясь сделать шаг, поскользнулась на паркетном полу и начала падать лицом вниз. В тот же момент оконное стекло за ее спиной раскололось с неописуемым звуком – это был одновременно и звон, и хлопок, и хруст яичной скорлупы.

Удар застиг Дину в падении. Шквал, сравнимый разве что со взрывной волной, швырнул ее на противоположную стену комнаты, и хорошо еще, что на пути не оказалось ничего, кроме стула, который она опрокинула, врезавшись в спинку плечом. К тому же она упала в стороне от основного потока осколков. Стеклянное крошево пронеслось над ее головой, будто заряд дроби. Впрочем, настоящую опасность представляли как раз крупные куски, похожие на треугольные кинжальные клинки. Проблески этих летящих лезвий она заметила, пока разворачивалась и падала затылком вниз. Лишь в последний момент Дина успела прикрыть руками голову. В ее пророческом сне все происходило гораздо медленнее…

Ледяной воздух ворвался в комнату, как огромный кулак, утыканный иглами. Стало трудно дышать. В глотку будто набилась алмазная пыль. На стекле сверкал иней, стена казалась иссеченной обломками бритвенных лезвий и вдобавок обклеенной наждаком.

Уже после удара об эту колючую поверхность Дина почувствовала, как несравнимо более сильная боль обожгла руку. И тогда она увидела кровь. Кровь сочилась из множественных порезов, которые образовали рисунок, подобный татуировке. Но крови становилось все больше. Темные пятна быстро меняли очертания и сливались, пока вся рука от плеча до кончиков пальцев не стала багровой…

Дина застучала зубами от холода. Бесформенная колючая ладонь ветра прижимала ее к стене, и женщина скорее догадалась, чем услышала, как тонко и противно дребезжат гравюры, медленно сползающие вниз. Это напоминало звук зубоврачебного бора…

Рука онемела, а губы стали деревянными. Ее жизнь была в опасности, но она могла думать только о том, что случилось с ее ребенком. Впрочем, у нее не было связных мыслей; существовало постоянное притяжение, которое заставляло ее стремиться к нему, чтобы быть рядом, защитить, избавить от боли, утешить, спасти…

Их разделяло каких-нибудь пять-шесть метров, но ей казалось, что в этом промежутке образовался глубокий космический вакуум и пустоту пронизывают только летящие с убийственной скоростью частицы метеоров. Все же она нашла в себе силы встать на колени. Ветер сразу повалил ее, и она поползла, опираясь на неповрежденную руку…

Вскоре она осознала, что потемнело не только у нее в глазах, но и в комнате – лампы были разбиты, а люстра вообще сорвана с крюка. Улица тоже погрузилась в темноту. Ближайшие к дому уличные фонари будто срезало ножом; обрывки проводов свивались в искрящиеся клубки. Дина не могла видеть этого; она различала только призрачно-серый фон, который всегда присутствует даже в самых темных закоулках города. На этом фоне диван возвышался перед нею, как черный айсберг.

Откуда-то снова донесся звон стекла и длился почти непрерывно целую минуту. Вероятно, все окна в доме были разбиты. Ледяной таран еще дважды бил ползущую женщину в спину и заставлял ее вжиматься в пол, а значит – снова царапать лицо, грудь и живот. Хорошо еще, что на ней были джинсы и плотная рубашка, и она не порезалась слишком сильно…

Взбешенный и ослепший демон ветра водил стволом брандспойта, из которого с ревом вырывалась неистощимая струя сжатого воздуха. Дина понимала, что нужно поскорее убраться из-под нее, хотя и не вполне осознавала, чем грозит промедление.