Рысь. Патриций - Андрей Посняков Страница 20

Зато беседа потекла легко и плавно. В общем-то говорил один трактирщик, Юний лишь внимательно слушал, время от времени задавая наводящие вопросы и подначивая:

– Так-так! Говоришь, Лициний Вер человек вполне законопослушный… А его сосед? Тоже такой же… А что скажешь о Манлии? Грызется с римлянином Октавием из-за гречишного поля?! А кто еще у вас здесь грызется? Страсть как люблю подобные россказни. Римлянин Гретиарий третьего дня чуть было не набил морду своему соседу Теренцию?! Это, интересно, за что же? Может быть, этот Теренций ухлестывал за супругой соседа или совращал его малолетнего сына? Нет? Из-за земли поругались… Так-так… А почему же это Гретиарий – пес, а Теренций что, лучше? Ах, Гретиарий еще и положил глаз на землю вашей общины. Ну, надо же, какой алчный! Луга оспаривает? Заливные? Что… Да нет. Заливные, спрашиваю, луга-то? Ах, те, что примыкают к урочищу, вот оно что. Видел, видел я те поваленные деревья, издалека посмотреть – сплошной ужас, думаю, что вблизи – еще хуже.

Юний проболтал со словоохотливым хозяином почти до вечера, а уж потом, ахнув, принялся собираться в путь.

– Куда ж ты на ночь глядя? – урезонивал гостей Эрлоин. – Места тут у нас неспокойные, река рядом – граница. А из-за нее кто только не может переправиться!

– Алеманы? – переспросил Рысь.

Трактирщик улыбнулся:

– Да кого только там нет. Я б на вашем месте заночевал здесь.

– И мы бы заночевали, – махнул рукой Рысь. – Только нам, увы, нечем заплатить за постой.

– А ло… – Эрлоин вдруг осекся и, улыбаясь, вышел вслед за гостями на двор.

Юний прекрасно понял, что он хотел спросить. Конечно же, про лошадей, немалое богатство в здешних краях. Хотя Октавий подсунул путникам далеко не самых лучших своих коней, тем не менее и эти лошаденки явно вызывали у окружающих нездоровую зависть. Рысь заметил, с каким вожделением поглядывали на них какие-то юные оборванцы – то ли слуги, то ли свободные жители Гретарка.

Солнце сияло в небе, теплый ветерок, пахнущий навозом и сеном, навевал мысли о близкой весне. На холмах снег уже весь растаял, а может, тут его и не было – всю зиму поливали дожди. Простившись с трактирщиком, путники выехали на скользкую дорогу, круто взбирающуюся на холм, к разбросанным домишкам селения. Когда подъехали ближе, стало видно, что в большинстве своем это именно дома – бревенчатые, добротные, с посаженными вокруг деревцами, – а вовсе не убогие хижины. Да, действительность сильно отличалась от того, что писал Тацит, – эту мысль, щурясь от солнца, и высказал Юний слуге.

– Я думаю, господин, во времена Тацита варвары жили куда беднее и только благодаря римлянам стали богатыми и зажиточными, – неловко сидя на покрытом толстой попоной крупе коня, предположил Флакс.

Рысь покачал головой:

– Нет, вряд ли я соглашусь в этом с тобою.

– О, мой господин…

Юний недовольно сплюнул:

– Послушай-ка, любезнейший Флакс, перестань называть меня господином – с тех пор как я коснулся тебя преторским жезлом в присутствии легата, ты уже больше не раб. Вот уже несколько дней ты – мой клиент, вольноотпущенник и слуга. Так и называй меня, как полагается, не господин, а патрон!

– Слушаюсь, мой патрон.

– Так вот, Флакс, полагаю, насчет Тацита ты не совсем прав. Сей ученейший муж писал не столько о германцах, сколько о римлянах. Варвары у него – лишь необходимый для сравнения элемент. К примеру, он пишет о том, что все германцы отличаются высокими моральными качествами – никто не соблазняет чужих жен, девушки чуть ли не до старости сохраняют девственность, а юноши не знают и не хотят знать свободной любви. Ой ли? Так ли это? Думаю, что не так, любезнейший Флакс. Говоря о варварах, Тацит лишь подчеркивает разврат и лень римлян, по сути, до германцев ему нет особого дела… Эй, эй, Флакс – нам прямо.

Слуга уже заворотил коня на повертку, спускающуюся с холма к реке, – оттуда можно было вскорости достичь виллы Октавия.

– Эй, – закричал ему Рысь. – Поворачивай же!

Завернув лошадь, Флакс с удивлением воззрился на своего молодого патрона:

– Нам ведь на виллу…

– Не сейчас, – зачем-то посмотрев назад, покачал головой Юний. – Мы еще слишком близко от постоялого двора, нас могут оттуда увидеть.

– Так ты думаешь, его хозяин следит за нами?!

– Не думаю, а знаю почти что наверняка! Этому варвару слишком понравились наши кони. Видал, с какой алчностью он на них смотрел?

Старый слуга задумался и вздохнул:

– Но тогда…

– Ты правильно догадался, Флакс, – молодой юрист усмехнулся, – хозяин постоялого двора ближе к ночи обязательно вышлет за нами погоню. Если уже не выслал.

– Как же нам быть, го… патрон?

– Нам следует побыстрее подняться на холм и, скрывшись из виду, немедленно повернуть обратно, – поправляя попону, пояснил Юний. – И не вдоль реки – та местность хорошо просматривается от деревни. Нет, мы повернем на запад и, быть может, даже заночуем у одного из местных землевладельцев.

– Заночуем?

– Как ты думаешь, он нас пустит? Прилично мы выглядим?

Флакс кивнул. На его взгляд, как и на взгляд любого римлянина, они оба и в самом деле выглядели не так уж и плохо, особенно Юний, одетый в желтокоричневую шерстяную тунику с затейливым орнаментом по подолу и вороту, узкие шерстяные штаны, подбитый беличьим мехом закрытый плащ-пенулу, под которым легко прятался гладиус в кожаных ножнах. Именно так одевались путешественники, так что подозрений возникнуть не должно.

Уже смеркалось, когда путники, свернув с дороги, подъехали к высокой ограде, сложенной из массивных, плотно пригнанных друг к другу камней. За оградой виднелись высокие деревья – кажется, яблони – и крытая коричневой черепицей крыша. По обе стороны от ограды тянулись ограждения поменьше, но тоже каменные, идущие вокруг огорода, полей и пастбища. Даже русло протекавшего по участку ручья было заботливо выложено камнями. По всему видно – владелец земли обосновался тут давно, всерьез и надолго.

Раб-привратник, отворив ворота, внимательно выслушал путников и, попросив обождать во дворе, пошел доложить хозяину. Внутри вилла выглядела так же основательно, как и снаружи – просторный, вымощенный булыжниками двор, каменный дом с колоннадой и высокой башней, хозяйственные постройки, тоже большей частью каменные, – амбары, конюшня, птичник. Везде копошились работники: перекрывали в одном из амбаров крышу, чистили конюшню, разбрасывали по полю навоз.

– Будьте гостями! – вернувшись, доложил раб. – Господин ждет вас в доме. Входите. И не беспокойтесь, о ваших лошадях позаботятся.

Вслед за слугою путники вошли в дом, оказавшись в просторной прихожей с мозаичным полом, расписанными разноцветными красками стенами и узенькими изящными лавочками, меж которыми стояли небольшие раскрашенные статуи, изображавшие то ли императоров, то ли родственников хозяина виллы.