Рысь. Легионер - Андрей Посняков Страница 20

Набросив поверх туники алый шерстяной плащ – не тепла, а богатства ради, – молодой командир быстро зашагал к штабу.

Там и в самом деле была какая-то не совсем обычная суета: озабоченно сновали воины и чиновники, подъезжали и уезжали всадники, кто-то с кем-то азартно спорил, а кто-то просто орал. Пожалуй, Юний выбрал не лучшее время для своей просьбы. Он уж было хотел отправиться восвояси, как вдруг стоявшие по бокам низенького каменного крыльца часовые встрепенулись и вытянулись, замерев, словно раскрашенные статуи, столь модные в домах римской знати. Рысь оглянулся… и нос к носу столкнулся с легатом, Клавдием Апеллином.

Наместник был чуть ниже Юния ростом, но казался высоким и не потому только, что стоял на верхней ступеньке крыльца. Нет, дело было не в этом, а в той властности, в том сознании важности порученного империей дела, которое источала вся фигура легата. Гладкое, с небольшими морщинками у самых глаз лицо его выглядело усталым.

– Кто таков? – упершись в молодого легионера тяжелым взглядом, быстро поинтересовался наместник.

– Ант Юний Рысь, командир контуберия второй центурии второго манипула шестой когорты!

– Так-так, – усмехнулся легат. – Значит, Ант Юний Рысь. Рысь… Странное имя.

– Это прозвище, господин наместник.

– Где-то я уже его слышал…

Махнув рукой, наместник повернулся и, сделав замечание пробегавшему мимо центуриону из пятой когорты, исчез за дверями штаба.

Хорошо хоть так обошлось. Юний усмехнулся: кто-то, кажется тот же Генуций, любил приговаривать, что от высокого начальства нужно держаться подальше. Кто знает, что вдруг взбредет в мудрую начальственную голову? Обычно взбредала какая-нибудь дурацкая блажь.

Усталый и вместе с тем властный взгляд наместника долго не выходил из головы Юния. Казалось, легат хотел что-то спросить или приказать… или просто что-то припоминал. Что?

Придя домой, Рысь развалился на ложе и пожалел, что отпустил Гету. Так бы хоть было с кем перекинуться словом. Да и от девочек зря отказался… Впрочем, еще не поздно.

Выйдя со двора, Юний решительно направился в лупанарий.

С порога предложенная хозяином девушка ему не понравилась – толстоватая и какая-то рыхлая, с круглым некрасивым лицом и сероватой нездоровой кожей. Такая, пожалуй, и годилась для военных городков, но только для непривередливых нижних чинов. Презрительно покачав головой, Рысь пересчитал деньги и потребовал другую.

Поклонившись, хозяин привел сразу двух – темненькую и русоволосую. Обе были достаточно милы и вполне во вкусе Юния. Парень задумался. Можно, конечно, было взять и сразу обеих или по очереди…

Темненькая вдруг незаметно подмигнула ему и, закусив нижнюю губу, отвернулась. Волосы ее, для девушки необычно короткие, едва достигали шеи, что, впрочем, даже придавало всему облику гетеры какую-то пикантность. Одетая в длинную льняную тунику, крашенную корой дуба, девушка носила на шее тоненькую золотую цепочку, видимо чей-то подарок, на руках и ногах ее сверкали широкие бронзовые браслеты, в уши были вставлены массивные серьги. Весь внешний вид проститутки был не римским, местным – бритты ценили худобу и обилие украшений.

– Эту! – бросив косой взгляд на хозяина лупанария, обходительнейшего седенького старичка из бывших разбойников, Рысь улыбнулся гетере.

– Меня зовут Алауна, – призывно улыбнулась та. – Идем.

Комната в лупанарии оказалась средней паршивости – ложе, небольшой столик и светильник на треноге занимали почти все место. Впрочем, ложе оказалось мягким, а девчонка – красивой, так что не стоило обращать внимания на мелочи.

Алауна разделась сразу – не как рыжая – быстро сбросила на пол тунику, звеня браслетами, прижалась к Юнию маленькой твердой грудью. Тот погладил девчонку по спине, поцеловал в шею, чувствуя, как быстро приходит желание…

Потом заказали вина – у хозяина каким-то чудом оказалось фалернское, большая редкость в этих краях. Выпив, Алауна улыбнулась. Вообще она казалась веселой девушкой.

– Говорят, в Риме разбавляют вино морской водой, да? – потершись щекой о плечо Рыси, осведомилась гетера.

– Разбавляют, – улыбнулся Юний.

– Какая гадость! Как же они это пьют?

– Пьют. Кому-то кажется вкусным.

Алауна потянулась и заложила за спину руки. Юний скосил глаза – на левом боку девушки, подмышкой, распластал крылья маленький синий журавль. Перехватив взгляд Рыси, девчонка неожиданно съежилась.

– Это ничего, просто татуировка… – быстро произнесла она. – Ее мне сделали еще в детстве, я не помню – кто, зачем и что она значит! Клянусь богиней Дон и Гермесом, не помню!

– Да я и не спрашиваю! – улыбнувшись, Рысь погладил девушку по голове, взъерошил волосы. – Смешная у тебя прическа.

– Смешная? – Алауна неожиданно всхлипнула. – Это у меня еще отросли волосы…

– Отросли?

– Приходил тут один… может, ты знаешь, все называют его Фракийцем…

– Верула?! – удивленно переспросил Юний.

– Да, так его называют, – девчонка вздохнула. – Сначала все было ничего, а потом он вдруг увидел мою татуировку, журавля. Начал выспрашивать – как да откуда? А потом вдруг приказал принести бритву и воду… и… – Алауна снова всхлипнула. – И побрил меня наголо, представляешь? Я с тех пор его побаиваюсь, хоть он потом и ничего такого не делал. А вдруг? Странный он какой-то, этот Верула!

– Знаешь, Алауна, – вдруг признался Рысь, – мне кажется, здесь в последнее время все странные!

Подобное чувство не покидало Юния и потом, в течение целой недели, которая выдалась суматошной. Наместник уехал, отдав распоряжения по устранению обнаруженных недостатков, вот их и принялись устранять со всем рвением глядевшего в рот патрону начальства, желавшего не только исполнить указанное в назначенный срок, но и ранее того. Не жалели ни времени, ни сил, ни людей. Многие легионеры открыто роптали – их тайно подзуживал Верула для каких-то своих целей. Одно хорошо – за всеми этими делами он не цеплялся сейчас к Рыси, не напоминал о навязанном предложении – не до того пока было. Но и, с другой стороны, напроситься в какую-нибудь поездку – скажем, охранять обоз – тоже пока не получалось по тем же причинам. Рысь чувствовал себя в подвешенном состоянии – ничего не хотелось делать, завалиться бы на ложе, одному, безо всяких непотребных девок, и лежать себе, ни о чем не думая.

Голова уже болела от дум, когда Юния после очередного дежурства вызвал к себе командующий когортой – трибун. Передавший приказ центурион Генуций удивленно посматривал на молодого легионера – что, мол, такое случилось? Не было бы худа!

А Рысь и не мог никак объяснить – сам не понимал, с чего бы это вдруг понадобился трибуну?

– Ант Юний Рысь! Вторая центурия, второй ма…

– Садись! – не дослушав, трибун – Авл Маниций Флосс – кивнул на скамью напротив. Командир когорты был в позолоченном панцире и плаще, видно, только что вернулся в штаб.