Охотники ночного города - Роман Афанасьев Страница 20

— А… — начал паренек, но Григорий, поравнявшись с ним, ткнул указательным пальцем в потолок.

— Все вопросы — туда, — сказал он. — Мы спешим.

— Да я так, для порядка, — отозвался участковый, пытаясь рассмотреть в темноте фигуру Алексея, мявшегося на верхней ступеньке лестницы.

— Там? — спросил Григорий, мотнув головой в сторону двери.

— Ага, — отозвался паренек.

Григорий взялся за ручку, и участковый замотал головой.

— Вы это, — сказал он. — Осторожней там.

— Не впервой, — буркнул Борода и, распахнув дверь, шагнул в темноту. Алекс осторожно прошмыгнул мимо участкового, вытиравшего лоб огромным клетчатым платком, и крадучись вошел в прихожую.

Темнота навалилась на плечи мокрой ватой. Сладковатый запах, омерзительно резкий, едва не валил с ног. Алекс замер у вешалок, схватился рукой за чье-то пальто и сдавленно заперхал. Он узнал этот запах. Свежая кровь, сырое мясо, человеческие выделения… На миг он снова очутился в подвале. Темнота пахла кровью, и, казалось, где-то рядом витал неуловимый запах пороховой гари от дробовика.

Алекс невольно вжал голову в плечи и положил руку на пистолет за поясом. Казалось — вот-вот из темного угла вывалится оскаленная морда, с длинными клыками.

— Кобылин, — сдавленно прошипел из темноты Григорий. — Где ты там?

Алекс медленно выдохнул и убрал руку с пояса. Стараясь не дышать носом, он осторожно прошел вперед и протиснулся сквозь приоткрытые двери, ведущие в комнату.

Под потолком алым огнем горела гирлянда — словно кровь забрызгала и лампочки. В их неровном свете Кобылин разглядел лишь длинный диван, большой стол, стоящий в середине, да темные груды тряпья, раскиданные по полу.

Борода возвышался над столом, внимательно разглядывая опрокинутые бокалы. Пока Кобылин собирался с духом, чтобы сделать еще один шаг вперед, Борода сунул палец в темную лужу на скатерти, поднес к носу, понюхал.

— Портвейн, — сказал Григорий. — Дешевка. Студенты, значит.

Он наклонился и ухватился за тюк с тряпьем, пытаясь вытащить его из-под стола. Алекс кинулся ему помогать и тут же понял — это не тряпье.

Кобылин, нагнувшийся было к полу, замер, борясь с тошнотой. Борода же легко перевернул тело на спину, длинные волосы, слипшиеся от крови, откинулись в сторону, открывая черный провал на месте горла. Алекс осторожно выпрямился, стараясь очутиться подальше от клочьев мяса, оставшихся от лица.

— Ты смотри! — удивился Борода, вытягивая труп из-под стола.

Тот неожиданно легко выкатился на ковер, и Алекс шарахнулся в сторону. Черная блузка была разорвана, словно ее драли когтями. Из-под обрывков ткани выглядывала маленькая девичья грудь, надкушенная, словно яблоко.

Кобылин быстро отвел взгляд в сторону, но его глаза, привыкшие к темноте, словно издеваясь над хозяином, наткнулись на пару худых ног, торчащих из-за дивана. Ноги были затянуты в черные колготки, на правой еще держался изящный черный сапожок, а левый соскочил и лежал рядом, в черной глянцевой луже. От колен и выше тело скрывал диван, но Кобылин все же рассмотрел, что там, чуть выше, какой-то темный комок, похожий на требуху, вывалившуюся из распоротого живота.

Запах человеческих экскрементов стал нестерпим. Кобылин резко обернулся, уставился на двери комнаты и прижал ладонь ко рту, борясь с тошнотой. Пришлось вдохнуть носом и стало еще хуже.

— Леха! — позвал Борода. — Слышь!

Кобылин медленно обернулся, стараясь не смотреть на пол. Борода уже выпрямился и теперь разглядывал алую гирлянду под потолком.

— Ты это, — сказал он, не отрывая взгляда от лампочек, — сходи на кухню, посмотри, что там. Только не трогай ничего, тут еще ментам работать.

Кобылин попятился и задом протиснулся в двери. Вывалившись в коридор, он шумно вздохнул и прикрыл за собой двери. Переведя дух, он отлепился от стены и на ощупь двинулся на кухню. Зайдя в темноту, пошарил рукой по стене, щелкнул выключателем и чуть не вскрикнул — на кухонном столе лежал кусок сырого мяса. Рядом с ним — окровавленный нож.

Осторожно придвинувшись к столу, Алексей наклонился над мясом. Выглядело оно вполне невинно — очень напоминало говяжью вырезку. Но после увиденного в комнате, Кобылин уже не рискнул бы сказать точно — что это на самом деле.

Выпрямившись, он осмотрел кухню. Грязная посуда в раковине, обшарпанный старенький холодильник, две табуретки. Ничего такого, что могло бы подсказать, что произошло в этой квартире и кто в этом виноват. Потом внимание Алекса привлекли наклейки на двери холодильника — черепа и кости, скелеты, смерть с косой, оскаленные клыки… Дом самого вампира? Вряд ли. Не стал бы он гадить там, где живет.

Заслышав голос Григория, Алексей вскинулся и двинулся в коридор. Спохватившись, вернулся на кухню и вытер рукавом клавишу выключателя. Кто знает — вдруг милиция надумает расширить свою картотеку отпечатков пальцев?

В комнате было по-прежнему темно. Алекс осторожно локтем раздвинул двери и вошел, стараясь не смотреть под ноги.

— Что там? — спросил Борода, сидевший за компьютером в самом темном углу комнаты.

— Кусок мяса на столе, — отозвался Алекс. — Сырого.

— А-а… В точку, — отозвался Григорий, щелкая клавишами.

Монитор светился, словно маленький прожектор, и в его свете Кобылин увидел еще два тела, скорчившихся под столом. Сглотнув вязкую слюну, он поднял взгляд на охотника, увлеченно тычущего пальцем в клавиатуру.

— Вот черт, — буркнул Григорий, — пароль. Эх, некогда с этим делом возиться. Ладно, тут и так все понятно.

— Понятно? — искренне удивился Алекс.

— Ага, — отозвался Григорий, поднимаясь из-за стола. — Собралась компания знакомых. Сели выпить, явился упырь. Скорее всего, это был один из них. И не сдержался, устроил резню.

— А это? — Кобылин ткнул пальцем в алую гирлянду под потолком.

Рядом с ней красовался черный перевернутый крест.

— Ребятишки баловались, — бросил охотник, подходя к столу. — Ну и добаловались.

— Это как, — опешил Алекс, — а мясо? Сырым мясом баловались?

— Вроде того, — Григорий кивнул на стол. — Игрались они. В вампиров. Как их там… Металлисты или готики… Черепа, цепи, вампиры, кресты, гробы… Чтоб все готично. Романтика смерти. Понимаешь?

Алекс невольно бросил взгляд за диван, туда, откуда торчали девичьи ноги, перемазанные кровью и содержимым вспоротого живота. Замотал головой.

— Нет, — сказал он. — Не понимаю.

— Я тоже, — кивнул охотник. — Хрен ли тут романтичного? Сдох, обосрался, кишки наружу… Ладно, пойдем. Тут то же самое, что и в предыдущих случаях. Ничего нового.

Борода вышел из-за стола и двинулся к Алексу, на ходу стягивая с рук тонкие медицинские перчатки. Кобылин, только сейчас их заметивший, виновато сунул руки в карманы — он-то не догадался попросить себе пару. А у охотника наверняка с собой были запасные.