Сталкеры поневоле. Мышеловка - Виктор Глумов Страница 20

Лицо слепого на один глаз Толяныча осталось бесстрастным, он обнял бокал обеими руками и проговорил ледяным голосом:

– Зона смертельно опасна. Нас тут мало. Еще меньше хороших людей, которые пытаются держаться вместе. Мы с Крисом помогаем новеньким по мере сил, но мы не всемогущи. Тебе тоже помогли, а ты теперь так нам платишь?

– Я не плачу, а прошу инвестиций. Толку от меня безоружного? Разбогатею, прикуплю дробовик, бронежилет… этот мне дали на время. Авось и пригожусь потом.

– Мудро сказано. Семь тысяч даю, и закрываем тему, – он взял ручку, лежащую рядом с керосинкой, разгладил смятый лист бумаги. – Теперь смотри внимательно. Рисую тебе военную базу и место, где схрон.

Карандаш заскреб по бумаге. Когда Толяныч закончил, возле стола навязчиво топтался совершенно лысый узколицый сталкер с головой, татуированной под шар для боулинга. Узкое лицо, длинный нос, слишком яркие губы и синие глаза в обрамлении длинных ресниц, сросшиеся у переносицы темные брови. Толяныч помахал ему и проговорил:

– Еще две минуты подожди. Игарт, держи. Это контейнер для артефактов, на пути будет много аномалий, и может попасться что-то толковое. Каждый арт обладает как положительными, так и отрицательными свойствами. Если хранить артефакт в контейнере, они не проявляются. Но учти: вещь дорогая, даю ее с возвратом. А еще я советую купить бутылку водки – лучшее средство от радиации. Ну и пилюли с регенераторами, естественно.

По мере того, как Толяныч перечислял нужные вещи, они появлялись на столе: пол-литра «Столичной» со стертой этикеткой, серебристая пластинка с таблетками и три шприц-тюбика, пожелтевшая пластмасса намекала, что срок их годности давно вышел. Про бинт и йод Толяныч промолчал, но на всякий случай выставил их на стол.

– Сто пятьдесят за все, – сказал он. – Дешевле грибов. И рюкзак в подарок, не в зубах же тебе вещи нести, да и медикаментов довольно много.

Порывшись в бездонной коробке с ништяками, Толяныч прислонил к столу запыленный рюкзак советского образца, выгоревший на солнце, с заплатой на боку. Игарт молча отсчитал озвученную сумму, осмотрел подарок: всего одно отделение, снаружи два кармашка, внутри тоже два… Воняет сыростью и мышами. Последними слегка надгрызена лямка справа. Ничего, дареному рюкзаку в брюхо не смотрят. Игарт молча сгреб коробки; шприц-тюбики, бинты и таблетки определил в карман. Контейнер прятать не стал, чтобы на улице внимательно изучить.

– Спасибо, Толяныч.

На освобожденный им стул тотчас плюхнулся лысый, сплел пальцы и зыркнул на Игарта волком.

– В добрый путь, – сказал Толяныч и переключился на лысого, тот воровато огляделся и потянулся к вещмешку.

Забрав ПМ и финку и выбравшись во двор, Игарт присмотрелся к контейнеру: металлический прямоугольник в кожаном чехле, в длину сорок сантиметров, в ширину – десять – пятнадцать. Пять секций, похожих на выдвижные ящики платяного шкафа. Зеленая кнопка открывает секцию, красная – закрывает. В верхней части прямоугольника – кольцо и карабин, чтобы пристегивать его к поясу.

Не давала покоя одна очень странная мысль, которой он решил поделиться с Янушем, когда подвернется возможность.

* * *

Но, похоже, она уже не подвернется: Януша на месте не было. Игарт оглядел сосняк, потом обыскал: как в воду канул избранный. Сбежал, наверное, избавился от человека, знающего о нем правду. Не стоило его тут оставлять. Хотя, если разобраться, на фига ненадежные напарники? Еще прирежет ночью. Он сплюнул и уставился на заросли пырея и крапивы, которые вдруг зашевелились, и проступило лицо Януша. Когда он не двигался, заметить его было практически невозможно: зеленоватый камуфляж сливался с травой.

– Теперь я убедился, что ты не соврал, – улыбнулся он и встал, спрятал ПМ в кобуру, отряхнулся. – Какие новости?

– Работа есть.

Глаза Януша алчно блеснули, и Игарт продолжил:

– Пошустрить в Голубятне, распотрошить старый схрон.

– Та ну на фиг! В Македонск я ни ногой.

– Печальный опыт? Не ярись, шучу я. Нам надо будет пробраться в заброшенную воинскую часть и найти схрон, – Игарт показал карту на КПК. – Вот. Там медикаменты. Обещают заплатить семь штук. Я и так и эдак прикидывал, вышло, что единственный способ выжить – заделаться наемником.

Януш вздохнул:

– Ты прав. Но есть у выбранной профессии один недостаток: если не повезет, то в последний раз, а у меня карма неважная, не могу себя везунчиком назвать. Ну да ладно. Сколько нам в Македонск пилить?

– Семь километров. Часа три, а то и больше, тут особо не побегаешь.

– Идем уже, чтобы к вечеру вернуться.