Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!» - Герман Романов Страница 20

— Получи, тварь!

Меч серебристой молнией воткнулся в грудь хищника. Андрей вложил всю силу в удар, ожидая каменной тверди, но клинок неожиданно легко вошел в плоть, рассекая шкуру, из-под которой тут же ударила тугая струя крови.

Дикий пронзительный вой смертельно раненного зверя стал ему долгожданной наградой.

— Берет их сталь, еще как берет!

Радость переполняла Андрея, он собственными глазами сейчас убедился, что человеческая рука может спокойно разить «проклятых волков», а все рассказы выживших очевидцев про неуязвимость данных тварей не более чем домыслы.

— Твою мать! Да что с тобою творится, Прокоп?!

Андрей глянул на словака, но тот, вместо того чтобы помочь, барахтался на полу, пытаясь встать на ноги.

— Да что с тобою, немочь бледная?!

Тут стало не до схватки, и Андрей, выгадывая время, вытолкнул тушу бившегося в проеме волка наружу, закрыл ставень и задвинул толстый засов. И тут же надежная деревянная заслонка толщиной в добрую пядь задрожала от страшного удара.

— Ни хрена себе!

Ставень выдержал, вот только длинный изогнутый коготь атаковавшего волка пробил его насквозь.

— Это я вовремя успел!

Андрей огляделся кругом, лихорадочно соображая. Прокоп снова ползал по полу, как сонная муха, одновременно пытаясь встать на ноги и взять в руки копье. Обе эти задачи оказались для парня нерешаемыми, но словак с упорством проделывал попытки раз за разом.

— Щас… по-мо… гу…

Андрей протянул ему руку, чтобы подняться, но Прокоп, не удержав равновесия, рухнул на пол, схватившись за золотой пояс, чуть не свалив его самого с ног.

Пряжка с треском хрустнула, волшебный трофей, лопнув, остался в руках Прокопа. Андрей наклонился было за ним, усмехнувшись барахтаньям Прокопа:

— Лежи уж, немочь!

Но пронзительный стон, словно раненый, но сильный духом человек не смог держать боль, а затем крик заставили его обернуться. Стон повторился снова, затем пыхтение с неясными звуками, и Андрей, забыв о поясе, кинулся в большую горницу, оборону которой держали другие три пары крестоносцев.

— По-мо… ги… брат… ко-ман…

Три крестоносца — Арни, Зволин и Чеслав — тыкали копьями в оскаленную морду волка, который наполовину пролез в бойницу. С громадных клыков твари капали кровь и пена, но она упорно лезла вовнутрь, отмахиваясь лапой от слабых уколов.

— Не бе-рет… же-ле-зо!

Дитрих прохрипел, умоляюще глядя на командора, и ударил занесенной над головой палицей с крепко насаженным булыжником. Вернее, попытался ударить, но, как показалось Андрею, только погладил волка по башке. Тот словно ничего не ощутил и одним взмахом лапы выбил из рук крестоносца импровизированное оружие.

— И ка… мень… Не бе-рет!

И такой отчаянный призыв был в глазах прежде опытного оруженосца, матерого вояки, в одночасье превратившегося в еле движущую рохлю, что Андрей кинулся на помощь, двумя взмахами меча располосовав хищника на глазах изумленных воинов. Затем одним движением рванул створку ставня, надежно закрывая бойницу, и задвинул засов.

— Как ты его… брат…

Андрей огляделся — он успел вовремя. Две бойницы были закрыты, но один из ставней дрожал под мощными ударами волка — его пытался подпереть колом шатающийся на ногах Фридрих.

С Ингваром все было кончено, тут люди ни капельки не врали. Страшные когти «проклятого волка» буквально разорвали на несчастном воине усиленную железными бляшками кольчугу. Именно его последние стоны в жизни и услышал он минуту назад.

— Твою мать! Да что тут происходит?!

Андрей ошарашенно посмотрел на крестоносцев, что от одного его тычка, не очень сильного, попадали всей группой на пол и теперь там, вошкаясь и сопя, пытались встать на ноги.

Он никак не мог поверить собственным глазам — все, кроме него одного, в одночасье превратились в беспомощных младенцев, не способных отбиться и от домашнего кота, если бы тот принял их за мышей и решил поохотиться.

Но командор слышал за стеной не шипение милой домашней кошки, а озверелое рычание голодных тварей, алчущих их крови и способных с одного удара пробить даже надежную броню.

И помимо воли, сжатой в кулаке, отчаянный, почти звериный вопль вырвался из его груди:

— Да что это такое?!!