Убить Троцкого - Юрий Маслиев Страница 20

Не отвечая, Михаил выбросил свое тело из второго яруса деревянных нар и пружинистыми шагами, делая разминочные упражнения, прошелся по камере. От удивления глаза подполковника сделались круглыми, он только крякнул:

– М-да…

Через полчаса изматывающих упражнений, с аппетитом съев тюремную баланду, Михаил, откинувшись на нары в ожидании вызова на допрос, преспокойно заснул, рассудив, что, поскольку от него сейчас ничего не зависит, нужно просто ждать дальнейшего развития событий и не тратить сил попусту. Заснул он мгновенно. По-видимому, в организме все еще шли мощные оздоровительные процессы, вызванные приливом новой энергии. И только под вечер он услышал сквозь сон грубый голос:

– Муравьев, на выход!

Двое охранников, тыча ему револьверами в спину, опасливо сопровождали его на допрос, прослышав, наверное, от начальства, какого узника они сопровождают. Михаил только усмехнулся про себя: если бы ему не была необходима информация, жить бы этим птенчикам две секунды, не более.

На втором этаже охранники втолкнули его в просторный кабинет, где два дюжих матроса живо привязали его руки и ноги к своеобразному станку. Михаил не сопротивлялся, ожидая продолжения. Чувство уверенности в благополучном исходе не покидало его, хотя положение его было незавидным. С тех пор как он проснулся в камере, ощущение небывалого физического и духовного подъема бодрило его, как будто кто-то свыше говорил: «Верь – все будет хорошо, ты победишь!»

Скрипнула дверь.

– Ба! Какие люди в гости к нам! – Из примыкающей к кабинету комнаты вышел Свиридов. Его крысиная морда с поломанным носом осклабилась в ехидной усмешке: – Князь Муравьев собственной персоной. – Чекист радостно потер жилистые руки, а глаза загорелись злобным огоньком.

Увидев своего врага, Михаил огромным усилием воли превозмог желание резким рывком порвать ремни, которыми он был привязан к станку, напоминавшему кресло. Получить информацию о заказчиках – вот что было сейчас для него самое главное! Решив взбесить Свиридова, поскольку человек в бешенстве слабее способен анализировать свои слова и действия, Михаил засмеялся:

– Что, хорек, боишься?! Пять вооруженных человек в кабинете, а ты еще приказал и привязать меня! Напрасно, – добавил он нарочито барски-снисходительно, – все равно сегодня, в крайнем случае – завтра я убью тебя. И молись, чтобы твоя смерть была легкой. А вас, матросики, – продолжал он, повысив голос и перебивая начавшего заводиться начальника Чека, – товарищ Свиридов сам грохнет, так как я сейчас буду пересказывать факты, которые можно подтвердить документально, – о присвоении вашим начальником огромных ценностей, конфискованных в имении Муравьевых. Но не переживайте, вы с ним быстро встретитесь на том свете, – стремясь побыстрее удалить матросов из кабинета, Михаил продолжал: – У меня в гимнастерке зашиты документы, среди которых список ценностей, заверенный подписью моего отца… Навряд ли он совпадает с описью конфиската…

Но Михаил просчитался – вместо того чтобы спровадить матросов и остаться с ним наедине, Свиридов взревел:

– Ах ты блядь белая! Убью! – И, подскочив к Михаилу, ударил его рукояткой пистолета.

Очнулся Михаил от дикой боли в голове. Но чувство опасности заставило его ничем не выдать изменение своего состояния, и, прислушиваясь к отдаленным голосам, Михаил резко замедлил свой пульс, вследствие чего он почти перестал дышать.

Удивительно, но после медитации в камере то, чего он раньше добивался путем длительного вхождения в транс, сейчас получалось у него автоматически. По-видимому, его сознание и подсознание перешли на новую, более высокую ступень развития. Диалектика – количество переросло в качество. Длительные и постоянные тренировки все-таки принесли свои плоды.

Голоса стали вырисовываться четче:

– Товарищ нарком, Лев Давыдович, – услышал Михаил заискивающий голос Свиридова, – как вы можете верить словам этой белогвардейской сволочи?! Он специально наговаривал – время тянул. Вы ведь меня, балтийского матроса, давно знаете!..

– Потому-то и не верю, что давно знаю, – раздался интеллигентный тенорок, – мало того что ценности припрятываешь, так еще и все дело провалил – потерял старшего Муравьева, а сейчас оборвал последнюю ниточку, убив младшего! – Голос перешел в крик.

Михаил понял, что в кабинете находятся только два человека. Разговор тем не менее продолжался:

– Даю тебе последний шанс, – продолжил обладатель тенора. – Со смертью младшего Муравьева доступ к их счетам закрыт, но остались еще списки агентуры и счета разведки Генерального штаба. Полностью всей информацией обладал старший Муравьев, и мы надеялись, что это стало известно младшему. Кроме них, информация была разделена между тремя офицерами Генштаба. Двое оказались у нас. Третий – генерал Орлов – у Деникина. Что хочешь делай, но генерала выкради… И не дай бог тебе допустить еще одну ошибку!.. А ценности, конфискованные в Харькове и в Царицыне, переправишь со своими чекистами в Москву товарищу Чернову. Вот тебе три мандата за моей подписью. Впишешь туда имена своих доверенных людей… И смотри мне – узнаю, что поворовываешь или провалишь дело с Орловым – отдам тебя этим идиотам – Ворошилову со Сталиным. Они с тебя живого шкуру спустят!.. Уже сегодня в штабе обороны города требовали твоего ареста и разбирательства, но слово наркомвоенмора еще много значит, потому ты и жив… пока. А деньги нужны срочно. Чувствую, Ульянов собирается убрать меня с должности наркома – боится моей популярности среди революционных масс. Так что, в конце концов, вопрос стоит: или я, или он! Поэтому поспеши отправить в столицу своих работников – деньги в Москве необходимы позарез!..

– Все выполню, товарищ Троцкий, – затараторил Свиридов, – верьте мне. Все выполню!

– Надеюсь, – холодно произнес Троцкий, – твоя шкура тебе дорога?!.. За тобой здесь тоже наблюдают мои люди с очень высокими полномочиями, и ты жив, пока я этого хочу.

Раздались шаги, и хлопнула входная дверь.

Михаил остался в кабинете вдвоем со Свиридовым. Кое-что начало проясняться, но он хотел узнать полную картину. Он решил сделать вид, будто бы только что очнулся, и продолжить игру, хотя и не исключал возможности того, что Свиридов решит избавиться от опасного свидетеля. Но, зная алчную натуру своего противника, просчитал, что шансы его устранения были минимальными – слишком важными сведениями он располагал. Безапелляционный приказ Троцкого практически не оставлял Свиридову выбора. Получить сведения от генерала Орлова в нынешней ситуации было практически невозможно – генерал был далеко, а Михаил – вот он, рядом.

Михаил застонал, медленно поднял окровавленную голову и открыл глаза. Как он и ожидал, Свиридов, увидев ожившего вдруг покойника, радостно осклабился:

– Жив курилка, не повезло тебе. Скоро, князь сраный, ты очень пожалеешь, что воскрес. Тоже мне – Иисус Христос… Очень скоро ты у меня расколешься – не таких мужиков обламывал – запоешь как соловей. – И Свиридов со смаком начал перечислять те пытки, которые он применит к Михаилу. Было видно, что даже перечисление издевательств доставляет этому садисту удовольствие.