Поводырь - Андрей Дай Страница 20

Я сел во главе стола. Положил перед собой несколько чистых листов бумаги и карандаш с надписью «карандаш». Счет пошел на секунды.

Удивительно, сколько мыслей может промелькнуть в голове за какие-то секунды. Входили люди. Кланялись, желали доброго дня. Кивал в ответ, ждал, пока соберутся все. И успел еще раз прокрутить в голове стратегию поведения.

– Здравствуйте, господа. Рассаживайтесь. – Даже и не подумал встать. Пусть теперь мы все в одной лодке, но все равно между нами гигантская пропасть с названием «Табель о рангах».

«Присаживайтесь», – сказал бы человек, желающий угодить. Или хороший знакомец. «Рассаживайтесь», – должен говорить радушный хозяин. Тварь, право имеющая, заставила бы людей слушать стоя. Я – хозяин. Я теперь тут всему хозяин, но у меня не сотни глаз и не тысяча рук. Мне нужны их глаза и руки, поэтому я предложил чиновникам разделить со мной стол, и даже намерен был отобедать с ними вместе.

– Фортунат Дементьевич, представьте мне господ.

Карандаш повис над белым листом. Попробуй-ка запомни с первого раза эти замысловатые имена. Вот где фантазия разыгралась не на шутку!

Окружной начальник встал. Рефлекс. Трудно заставить себя сидя говорить с начальством. Это в Америке столетиями изживали. Ноги на стол складывать нашим-то староверам и в страшном сне не приснится! Ну да америкосы – песня вообще отдельная. Как сказал британский консул на губернаторском балу у нас в Томске: «Не обращайте внимания на янки, господин губернатор. Что поделаешь. Некоторым нашим колониям свобода не пошла впрок!»

Борткевич встал. Может быть, это и не культура, а всего лишь танцы чинопочитания. Но образованный человек ДОЛЖЕН вставать, когда говорит с начальством.

– Позвольте представить вам, ваше превосходительство, окружного казначея, коллежского секретаря Хныкина Ивана Алексеевича.

Кто бы сомневался. Именно он держал рушник с караваем и говорил по-французски. Странно для чиновника десятого класса, но ничего удивительного для казначея. Хранящееся у меня в бумагах предписание Министерства внутренних дел в Томское казначейство о начислении мне жалованья было написано на чистейшем парижском языке.

Хныкин вскочил и не садился, пока я не взмахнул рукой.

– Каинский городничий Седачев Павел Петрович. Титулярный советник.

Умным полицейский не выглядит. Особенно честным – тоже. Видимо, всех устраивающая кандидатура. Никому не мешает жить. Глаза преданные, собачьи. Побить палкой и дать косточку?

– Надворный советник Чаговец Михаил Григорьевич. Исправник каинского земского суда.

Суров. И по чину выше окружного начальника. Бородища лопатой. Купцы у него наверняка по струнке ходят. Сказал полторы – значит, полторы. А казначей выдал. Все честь по чести.

– Нестеровский Петр Данилович. Окружной каинский судья, коллежский советник.

Встал, но тотчас рухнул обратно. Изображает старческую немощь, а по чину самый старший из всех этих ухарей. Невместно изображать перед хлыщом столичным невесть что. Он-то уедет, а судья останется. И продолжит править в Каинске. Где прямо, где тайно, а где и вот так – всем положением тела. И сразу не сдвинешь ведь. Наверняка за долгую жизнь и связями успел обзавестись. Ладно, разберемся. Будет мешать – уберу. Дайте только на ноги крепко встать…

Кивнул Борткевичу, чтобы тот сел. Улыбнулся понимающе. Ему одному улыбнулся – считай, подмигнул. Отложил карандаш. Убрал улыбку – большинство ее еще не заслужило.

– Отлично… Сейчас я выслушаю отчеты тех из вас, господа, кто сегодня уже получил мои распоряжения. После перейдем к новым поручениям… Итак… Господин городничий? Я вас слушаю.

– Кхе-кхе… Ваше превосходительство, вы, видно, о Караваеве?

– Разве вы получали другие какие-то мои приказы?

– Э… Кхе… нет, ваше превосходительство.

– Не стоит убеждать меня в своей некомпетентности. Докладывайте.

– Кхе… Господин губернатор, ваше превосходительство! Бежал, изверг! Из пистоля в урядника пальнул – и на коня. А мои-то люди пешими были…

Поморщился от его косноязычности.

– Стрелял в полицейского служащего? Я правильно вас понял?

– Так точно, ваше превосходительство! Стрелял, душегуб. Как есть, кто-то упредил варнака…

– Надеюсь, вы догадались завести дело? Кто им занимается? Завтра ко мне с докладом! И еще… доложите о мероприятиях по поиску злоумышленника и его сообщниках. Особенно о тех, кто посмел его предупредить. Особенное внимание телеграфу! Вам все ясно? И уж будьте любезны проявить старание. Не стоит меня разочаровывать…

Каблуки Седачева так громко щелкнули, что это отлично было слышно из-под стола.

Он что-то еще бубнил о «всех силах» и «денно и нощно», мне это уже было неинтересно. Дело пошло, дело будет заведено. Одним выстрелом почтовый инспектор убил не только свое будущее, но и сестры с бароном. Более меткого снайпера трудно себе представить. А что, если бы он того незадачливого урядника вообще убил бы? Нервы все. Все болезни от нервов…

– Фортунат Дементьевич, как продвигается организация встречи с купеческим людом Каинска?

– Приглашения виднейшим торговым людям разосланы, ваше превосходительство. Готовим зал в окружном управлении. – В уголках глаз смешинки. Борткевич еще не стал моим человеком, но его симпатии уже явно на моей стороне. – О времени купцам сообщим дополнительно, господин губернатор. Без вашего соизволения решили не назначать…

– Герман Густавович, – поправил я каинского начальника. – Вполне можете без величаний. Нам с вами долго еще трудиться на благо округа… и губернии в целом.

Транспарант писать не стану. А намекнуть – почему бы и нет. Мне верные и умные люди понадобятся. И в округах, и в Томске. Начальник никак не меньше чем лет на десять меня старше, но карьера ведь не закончена. Может статься, и в губернском правлении послужить придется.

– Хорошо, господин окружной начальник. Прошу садиться. С купцами, как я и указывал прежде, встречусь после обеда… К полудню попрошу ко мне. С отчетами… Вам, Фортунат Дементьевич, в отчете особо указать места в округе, пригодные для заселения. Исключительно будет, если получится с указанием десятин. Север и юг округа. Озера богаты ли рыбой и пригодна ли оная для консервирования? Бывали ли предложения о том от состоятельных людей, и если бывали, то от кого. Какие предложения о производстве бывали. С именами. И запомните, господа! Те, кто не только там купил – здесь продал, а и производить продаваемое сами станут, сразу под мое покровительство попадут.

Обратил внимание на тщательно скрываемое удивление окружных чиновников. Хмыкнул про себя: то ли еще будет. Я всю вашу богадельню растребушу!

– Это к завтрашнему дню. Потом список мне сделаете по всем чинам окружного управления. С указанием жалованья и надбавок. А также с указанием имущественного положения каждого. Кто дом или усадьбу имеет, кто в найм жилье берет и сколько платит. Будем изыскивать финансовую возможность поддержать государевых людей. Особенно тех, кто исправно служит…