Призрак и сабля - Олег Говда Страница 20

— Даже не сомневайся… — заверила та. — И сама сидеть не буду, и мужичков до седьмого пота загоняю. Тебя к обеду, или к ужину ждать?

— Скорее к ужину, — потер лоб Тарас. — Дел — за горло… А еще ведь и похоронами распорядиться надо… О-хо-хо, не верится даже. С тобой болтаю, а мнится — с бабулей покойницей разговариваю… Царствие ей небесное.

* * *

Михайловка вроде и не изменилась со вчерашнего дня, но в тоже время смотрелась теперь немного по-другому. Правым глазом Куница видел все те же, привычные с детства избы, хаты, дома, амбары да хлева. Палисадники, крыши, печные трубы… В то время, как левый — подсказывал ему, что в хозяйстве Николая Пасюка вскоре полыхнет овин, а кровавое облако, свесившееся в колодезный сруб во дворе Игната Швырки, недвусмысленно указывало парню, какое именно несчастье поджидает эту семью в ближайшие дни.

Заполошно оглядевшись, Куница в ту же минуту прознал, что в пятницу Андрей Гупало зашлет сватов к Хрущам, а восьмидесятилетний дед Матвей, скорее всего не доживет до Петровки. Что его собственная хата простоит еще долго, но ни здесь, ни над домом корчмаря не виднелось знаков, предвещающих скорую свадьбу…

Но, самое страшное было другое. Стоило только Тарасу подумать, что следует предупредить людей о грядущих бедах, как зарево избравшее подворье Павлюков, переползло на крышу дома их соседей. А зловещее багровое облако, поджидавшее свою добычу у колодца, почернело и потянулось к порогу хаты.

— Молчу, молчу… — поспешил заверить все доступные ему виденья парень и для убедительности даже зажмурился. — Как у вас сурово… А миром договориться никак нельзя? Может, какую другую цену с людей возьмете? Я бы посодействовал.

Огненное зарево растеклось по крыше сарая, всем своим видом показывая, что не собирается отпускать добычу. Зато окровавленное марево — чуть поколебавшись, приобрело очертания петушиной головы и улеглось на колоду, для колки дров.

— Две куры, достаточно будет? — спросил Тарас и, не заметив никаких изменений, поспешно прибавил: — Три?

Облако порозовело.

— А если сразу четыре, или кабана заколоть?

Над колодой затрепетала едва различимая глазом дымка.

— Договорились! — обрадовался новоиспеченный ведун. — С меня четыре курицы причитается. Если с хозяевами не договорюсь о жертве — собственную птицу порежу. Обещаю. А ты — не торопись, жди…

Облако замерцало и исчезло совсем.

— Слава Иисусу Христу! С кем ты тут разговариваешь, сын мой?

Повиснув на плетне и увлекшись торгом со зловещим, но вполне покладистым знамением, Тарас не заметил, как сзади него остановился отец Василий.

— Навеки слава, Господу Богу нашему! А я как раз к вам батюшка, в церковь собирался идти… — и, не удержавшись, бухнул: — Вы б не ходили босиком, особенно во время косовицы. Всякое может случиться. К примеру, змея укусит… или гнездо шершней под голую ступню попадет…

Отец Василий внимательно посмотрел на парня.

— А ну, присядем, отрок.

В Михайловке, у каждых ворот была вкопана лавка для вечерних посиделок. Так что искать места для серьезного разговора долго не пришлось. Прямо возле Швыркового штакетника и примостились.

— Змея, говоришь?

— Змея…

— Или шершни?

— Или шершни…

— Интересно, — пожевал губами священник. — Спасибо за предупреждение. Сапоги сапогами, а противоядие при себе иметь, никогда не помешает. Не себе — так кому-нибудь другому пригодиться. Верно говорю?

— А то…

— Ну и ладно… — доверительно положил теплую и тяжелую ладонь на колено парню священник. — Да только я вижу, ты еще не научился, как следует, своим даром пользоваться. Нет? Да?

— Каким еще даром? — вскинулся Тарас.

— Предвиденья… — спокойно ответил отец Василий. — Очень хороший и необходимый дар. Только пользоваться им с умом нужно. Совет от сведущего в этих делах человека примешь?

— Да, конечно, святой отец… А то я увидеть несчастье могу, а как только захочу предупредить — еще хуже становиться.

— Все из-за того, что ты упредить беду пытаешься. Значит — грубо лезешь в судьбу другого человека. А это на Яви запрещено. И Правью, и Навью… Уложение столь давнее, что никому его изменить не позволено. Даже Создатель в мирские дела не вмешивается. И слугам своим запрещает… А людям велено принимать судьбу, как нечто неизбежное. И с благодарностью…

— Что же делать? Как по мне, так лучше в неведении жить, чем знать о грядущем и не помочь тем, кому беда грозит.

— Согласен, отрок… Бросить людей в нужде без помощи ты не сможешь, если человеком хочешь остаться, а не превратиться в нечисть. Только, с тонкими материями нельзя в лоб сражаться. Тут надобно поступать чуток умнее… Присказку о соломе знаешь?

— Знал бы, где упаду, так подстелил бы… Она?

— Именно. Не о грядущих бедах предупреждать надо людей, а советовать им — как последствий избежать. Чтоб с предназначением мелочью расплатится… Тогда, и Судьба в обиде не останется, и людей спасти сумеешь, поелику это вообще возможно будет.

— Спасибо, батюшка… Не зря я к вам торопился… А то уж совсем растерялся, — повеселел Тарас. — Не знал, что и делать.

А после того, как новоиспеченный ведун убедился, что при одной мысли, о полной бочке дождевой воды, огненное облако над овином Пасюков уменьшается ровно наполовину, Куница окончательно приободрился.

— Не для себя стараешься… — отказался от благодарности отец Василий. — Говоришь: ко мне шел?

— Да, батюшка, — подтвердил Куница. — Совета у вас попросить хотел. И — благословения…

— Что ж, Господь наш никого не оставляет в трудную минуту. Ты меня искал, а я — к тебе шествовал… С поручением и последним напутствием от покойной Аглаи Лукиничны.

— Бабушка завещание оставила? — оживился Куница. — А чего вчера ничего не сказали?

— До нынешней ночи я и сам ничего не знал… — и, видя возрастающее непонимание в глазах парня, добавил. — Тебе ли теперь удивляться разным странностям, ведун? Да, я разговаривал вчера ночью, в церкви с усопшей рабой Божьей Аглаей… — священник осенил себя крестным знамением. — И ее последние слова были о том, что за тобой охотится инквизиция. Видишь, как она тебя любила — с того света вернулась, чтоб предупредить. Велела, до поры, на Запорожье укрыться… А еще завещала саблю и седло отцовское — пуще глаз беречь, и ничему не удивляться. Со временем сам все поймешь. Вот собственно и весь разговор… — отец Василий опять перекрестился и поцеловал висящее у него на груди распятие. — А от себя хочу добавить — о похоронах ты не беспокойся, Тарас, все как след сделаем. Аглая Лукинична за свою жизнь многим помогала. Теперь, пришла пора жителям Михайловки долги возвращать. Так что, прислушайся к совету ведуньи и, не мешкая, собирайся в путь.