Наемники смерти - Антон Кравин Страница 20

И вытащил кляп. Марина слегка отдышалась и попробовала говорить, но язык не слушался. Она тихо замычала. Бритый постоянно оглядывался, напряженный, готовый в любой момент сорваться с места.

– Там опасно, – наконец выдавила из себя Марина.

– А ты откуда зна?.. – наемник осекся, видимо, вспомнил пустырь.

Марина подумала, что Бритый повернет назад, к своим, но он ткнул пальцем в другую сторону:

– Там?!

– Не опасно.

– Туда идем! Вперед, быстро! – голос его прыгал. – Закричишь – убью. Ты меня погубить хочешь, я знаю. Впереди иди!

Кляп он на место не вернул. Марина послушалась. Они шли в сторону от маршрута, уходили все дальше от лагеря. Вряд ли Бритый осознавал, что делает. Дышал он тяжело и часто, шумно сглатывал, иногда ругался шепотом. Марина почувствовала чье-то присутствие – не доброе и не злое. Странное. За людьми наблюдали из темноты. Потом ощущение исчезло.

Они шли и шли, потухло московское сияние, но Бритый не пользовался фонариком, и Марина налетала на ветки. Несколько раз она пыталась заговорить с наемником, Бритый грубо обрывал ее. Руки затекли. Ноги устали.

На пути попались еще четыре искажения. Марина только примерно чувствовала направление опасности, ни дальность, ни характер ее определить не могла. И один раз она едва не прозевала какую-то тварь с волка размером, высунувшуюся из зарослей. Тварь уставилась на Марину светящимися круглыми глазами и засвистела. Бритый сориентировался, выстрелил прямо в вытянутую морду.

Грохот выстрела оглушил ее. Девушка и наемник замерли, посмотрели друг на друга.

Бритого начало колотить, он обхватил себя руками.

– Зас-сада. Ус-слышат. Зас-сада…

– Успокойтесь, – попросила Марина. – Не услышат. Пойдем.

Она вовсе не была уверена в своих словах, не хотела никуда идти, но вооруженный человек паниковал. Его следовало успокоить, образумить. Тогда появится шанс выжить.

– Тварь, – Бритый глянул на нее с ненавистью и поднял автомат. – Тварь!

– Я вам нужна. Я чувствую искажения, без меня вы погибнете.

Бритый рассмеялся, и Марина поняла: сейчас выстрелит. Она замерла, чтобы не провоцировать наемника ни словом, ни движением. Бритый все не стрелял, ствол оружия мелко дрожал, как и палец на спусковом крючке. Марина стояла перед ним и ждала, когда ее жизнь оборвется.

* * *

Едва посветлело, Шейх поднял отряд. Рэмбо вскочил сразу же – лохматый, сосредоточенный. Круглолицые Браты напоминали зомби, терли воспаленные глаза – видимо, заснули лишь под утро.

Тармаш дрых в обнимку с ноутбуком. Косик что-то прошептал во сне. Шейх пнул их по очереди, поднимая на ноги.

Шейх раскрыл карту, еще раз прикинул, куда могут податься беглецы, и указал Хоббиту направление.

– К каналу.

– Уверен, командир?

– У меня точные сведения: Астрахан не пойдет через лес, к НИИ попробует выйти по воде. Мы движемся быстрее, перехватим.

– Вы, это, тут чупакабры, будьте готовы, – посоветовал Чё. – Нас много, и они не нападут, но все же они есть.

Так вот, что ночью щелкало! Шейх еще отхлебнул виски, поболтал флягой – осталось всего ничего – и пошел за проводником, напутствуя остальных:

– Идем тихо. Молча. Не стреляем. Наша цель близко.

Чупакабры мельтешили в траве – то спина мелькнет голая, в похожих на коросту пятнах, то глаз сверкнет в полумраке. Туман расползался и густел. Трещал кузнечик в зарослях – устало, на одной ноте, и свистели, щелкали, чирикали птицы.

Наемники шли след в след, с винтовками наготове. Хоть и говорил Чё, что твари не нападут, а все равно тревога не оставляет. Миновали рощицу, потом болотистую низину, и снова началось редколесье.

– Подъем! – крикнули голосом Астрахана совсем рядом.

Есть! Шейх вскинул руку, жестом указал: часть отряда – налево, часть – направо, чтобы окружить лагерь Астрахана.

– Все помнят? Девку брать живьем, остальных валить. Старика, если он там, тоже живьем. – Сжимая «эмку», он зашагал вперед.

Ладони вспотели. Неужели получится?

Наемники растянулись цепью, затерявшись в тумане. Почему-то запахло тухлятиной, но Шейх не обращал на это внимания – двигался к цели.

* * *

Густой туман заполз в палатку, влажными щупальцами коснулся лица, забрался в спальник, обволакивая тело, и Данила проснулся в холодном поту. Все вокруг было серое, блеклое, лишенное цвета, как старая выгоревшая фотография. Воздух до такой степени насыщала влага, что капельки росы сбегали по стенкам палатки.

Он расстегнул спальник, покрутил головой, разминая отчаянно захрустевшую шею, и выбрался наружу. Рядом, как ни в чем не бывало, посапывал Момент, обнимая «грозу» как маленький ребенок плюшевого медвежонка. Данила нацепил жилет, проверил, легко ли выходит «моссберг» из наспинного чехла, захватил «калаш» и вылез из палатки.

За пологом было тихо, как ночью в морге. И висел туман, плотный, как сгущенное молоко. Любой звук растворялся в этом тумане бесследно. Будто ватой заложило уши…

Данила повел плечами. Все вокруг зыбкое, призрачное, нереальное. У него возникло ощущение сродни похмелью – этакая еще не тошнота, но рядом, поганое послевкусие во рту и подсознательная боязнь резко пошевелиться, чтобы не начала раскалываться голова.

А ведь не пили вчера ни капли. Давно уже не пили. Откуда симптомчики? Сектор шалит? Как там Гена говорил: чем глубже залезем, тем веселее будет по ночам? Интересно, а бывают ли подвижные искажения… Если да, то, похоже, одно из них как раз и накрыло лагерь туманом и мороком.

«Надо у Марины уточнить, – подумал Астрахан. – Она у нас эксперт по искажениям. Видит их, чувствует и сама решает, предупредить или нет…»

Полог ближайшей палатки был открыт, и он заглянул внутрь через москитную сетку. Там «валетом» дрыхли Кондрат и Жила. Матерый уголовник Кондрат-Бугай (он снял рубашку, явив миру наколотый на спине собор с четырьмя колоколенками, – четыре ходки в зону, рецидивист в законе) даже во сне не расставался с «калашом», а Толян-Жила, вытянувшись в струну, мелко подрагивал: ему снилось что-то неприятное.

Так, с этими понятно. Данила ощупью добрел до третьей палатки. В ней было пусто.

Это еще что такое… Где наша красавица-проводница? И куда, мать его так, подевался Бритый?! Он же дежурить должен был…

На всякий случай Данила обошел лагерь по периметру, прислушиваясь. Туман и ватная тишина. Цепочка следов – примятая трава, сломанные ветки – вела из лагеря в лес. Судя по количеству росы на траве, Бритый и Марина ушли глубокой ночью. Вот ведь…

– Подъем! – гаркнул Данила.

Момент выскочил из палатки ловко, как мангуст, с «грозой» наперевес. Палатка Кондрата и Жилы зашевелилась и заругалась: внутри кто-то отчаянно пытался сориентироваться в пространстве.