Мне не больно - Андрей Валентинов Страница 20

– К Гитлеру, значит, – зло бросил майор. – Вот сволочи!

– Тот, кого ты назвал, лишь «бейбо» – бумажная кукла. Настоящий владыка правит из черной тени. Он узнал, что на этой земле найден источник Голубого Света. Вы называете его излучением, мы – кровью злой колдуньи Бранг Сринмо. Дело не в словах… Среди тех, кто идет перед нами, есть бхоты. Они тоже знают, что я здесь. Но я – старше, и они боятся.

– А если они доберутся до пещеры первыми? – поинтересовался Ахилло.

По смуглому лицу Гонжабова скользнула легкая усмешка:

– Не спешите. Одни вы не вернулись бы домой, и лазутчики искали бы ваши кости целый век. Но я – вместе с вами, и опасность меньше. Они войдут в пещеру, но не выйдут оттуда…

Он замолчал, глядя в трепещущее нервное пламя. Майор не выдержал:

– Не темни, Гонжабов! Говори все!

– Все? – Темные глаза сверкнули насмешкой. – Изволь… Ни бхоты, ни русские, ни немцы – не хозяева Голубого Света. Хозяева давно ушли, но оставили Хранителей, которые из рода в род сторожат тайну. Тот, кто берег секрет Голубого Света в нашем монастыре, погиб три века назад, и он был последним в своем роду. Тот, кому выпала такая судьба здесь, жив, и он не выпустит незваных гостей из пещеры… Я все сказал. Можете поступать так, как вам угодно…

– Ох уж мне эти попы, мать их! – прокомментировал майор. – Темнят, сказки какие-то придумывают…

– А по-моему, логично, – не согласился Ахилло. – В конце концов, Кондрат, не зря же нас из Столицы сюда послали.

Майор не стал возражать, но еще долго бурчал что-то по поводу служителей культа, поминая попа, попадью, попову дочку и весь монаший чин, от послушника до игумена. Атеистическая закваска, полученная в комсомольские годы, была непереборима…

Когда сквозь высокие кроны забелел рассвет, Ерофеев с Ахилло тщательно обыскали убитого. Одежда оказалась местного производства, зато обувь явно иностранная, как и нож, спрятанный у пояса. На груди мертвеца болталась цепочка с католическим крестиком. Остальное – деньги, папиросы и даже спички – было советским.

– А все-таки недосмотрели – спешили, видать, – заключил майор, – да и планер посадили далеко. Ну, оно и лучше, тепленькими возьмем! Эх, сюда бы десяток моих ребят…

Теперь тропа вела в гору. Деревья немного расступились, следов стало больше – этой дорогой явно ходили чаще. Несколько раз встречались знакомые окурки – любитель «Казбека», похоже, не пострадал прошлой ночью. Наконец тропа нырнула в широкую долину и вновь резко пошла вверх, раздваиваясь. Здесь пришлось задержаться: найти нужную дорогу оказалось не так легко. Ерофеев и Ахилло долго совещались, Михаил сбегал на разведку, и наконец нужная дорога была найдена. Дальше дело пошло легче: слева приблизился ровный ряд огромных скал, возвышавшихся на сотни метров над дорогой. Они были на верном пути – у подножий гигантской Караби-Яйлы.

Вскоре вновь встретилась развилка. Влево вела неширокая дорога с глубокими колеями от колес арбы. Ошибиться было нельзя – путь вел прямо на Яйлу. Ерофеев еще раз взглянул на карту и велел сворачивать.

Нитку заметил Ахилло. В начале он подумал, что это паутинка, успев удивиться тому, что здешние пауки не засыпают даже поздней осенью, но тут же сообразил, что восьминогие совершенно ни при чем. Майор, шедший впереди, был уже в полушаге от протянувшейся через дорогу нити. Михаил заорал: «Стой!» – и резко дернул Ерофеева за плечо. Он не ошибся: нить вела к связке гранат, тщательно спрятанных у самой тропы…

Трогать «сюрприз» было опасно, но майор рассудил, что следом за ними может проехать какая-нибудь ни в чем не повинная колхозная арба. Поэтому он велел своим спутникам отойти подальше, а сам остался на месте. Михаил, прикинувший мощность взрывчатки, выбрал небольшую ложбинку и устроился поудобнее, заранее заткнув уши и уложив рядом Гонжабова. Потянулись долгие минуты, и вот наконец страшной силы взрыв сотряс лес. Через несколько секунд появился довольный Ерофеев, который умудрился отделаться лишь звоном в ушах…

Теперь шли осторожно, но больше никаких неожиданностей не встретилось. Тропа становилась все круче, наконец лес кончился, и дорога вышла на крутой каменистый склон. Впереди темнел высокий скальный венец с небольшой расщелиной посередине – воротами на Караби. Здесь, у кромки леса, перекурили, а затем, накинув рюкзаки на плечи, начали не спеша подниматься.

Серые скалы медленно приближались. Михаил, отвыкший от подобных подъемов, уже начал предвкушать близкий отдых, но тут простая и ясная мысль заставила его замереть на месте:

– Кондрат! Стой!

– Чего, устал, капитан? – – Майор повернул к Михаилу покрасневшее от напряжения лицо. – Ниче, уже близко!

– Я не о том! Место удобное. Мы как на ладони…

– Черт! И вправду…

Ерофеев остановился, неуверенно поглядывая то на близкий проход, то на каменистый склон за спиной. Другого пути не было. Приходилось рисковать.

– Слышь, Гонжабов, – майор повернулся к бхоту, невозмутимо смотревшему куда-то поверх скалистого гребня, – ты вроде ясновидящий. А ну-ка, оцени!

– Идти опасно. Возвращаться – тоже. – В ровном тихом голосе внезапно послышалось что-то похожее на насмешку. Майор сплюнул.

– Объяснил. Ладно, Михаил, ствол – в руку. Ослабь лямки, чтоб сразу рюкзак скинуть, если чего. А ты, Гонжабов, падай, когда, не дай Господь, стрелять начнут.

Бхот ничего не ответил, лишь вновь слегка пожал плечами, словно опасность ему не грозила…

Шли медленно, оглядываясь каждые несколько метров. Скалы дышали покоем, серое небо казалось совсем близким; трудно было поверить, что в этих диких первобытных местах людям может грозить опасность от других людей. Скорее можно опасаться саблезубых тигров, медведей гризли и прочих творений равнодушной природы. Казалось, среди пустых мертвых гор люди должны держаться ближе друг к другу, забыв хотя бы на время все разногласия и свары…

Ерофеев, шедший по-прежнему первым, поравнялся с ближним выступом скалы. Впереди оставались какие-то полсотни метров подъема. Дорога шла круто вверх. Рюкзаки вновь словно налились свинцом, и майор поднял руку, командуя минутный привал. Садиться не стали, просто сошли с дороги поближе к серой скальной громаде.

– Хорошо б до ночи Яйлу пройти, – в руках у Ерофеева, не любившего попусту тратить время, уже появилась карта, – тут недалеко и вроде ровно. Заночуем, а с утра – к Чердашу… Че, капитан, оглядываешься?

– Высоко поднялись, – Ахилло смерил взглядом пройденное расстояние, наверное, тут за километр будет. Где-то на третий разряд – в самый раз.

– Всего-то? – хмыкнул майор. – Тоже мне! Что, гражданин Гонжабов, Тибет повыше?

На смуглом лице бхота промелькнуло нечто вроде легкой усмешки.

– Ну пошли. Поднимемся – чай сварим! Майор поудобнее закинул за плечи рюкзак с притороченной палаткой, сделал шаг – и тут ударил первый выстрел.