Особо дикая магия - Эллисон Сафт Страница 20

Маргарет делает резкий вдох.

– Джейме, не смей.

Его улыбка становится злорадной.

– Значит, он не знает.

Издалека слышен чей-то вопль.

В нем слились воедино горе и ужас. На миг Маргарет мерещится в этом вопле эхо голоса Ивлин. Прилив воспоминаний затуманивает глаза. В груди теснит, запах серы раздирает горло, будто когтями, и рвется наружу. Бедокур прижимается к ее ноге – якорь в нарастающем приливе страха.

«Ты здесь», – жестко напоминает она себе.

– Откуда это? – спрашивает Мэттис.

– Единственное, что есть с той стороны на ближайшие мили, – ферма Халананов. – Лицо Джейме обмякает, становится озабоченным. И это ранит Маргарет сильнее, чем она готова признать. Как свидетельство, что он не всегда ведет себя мерзко – и не со всеми. – Идем, Мэттис.

Парни срываются с места бегом, пересекая поляну. Едва они с Маргарет остаются вдвоем, Уэстон нерешительно кладет руку ей на плечо.

– Эй, с вами все хорошо?

Она вздрагивает, отшатывается от него и переполняется ненавистью к себе, увидев, каким виноватым становится его лицо и как безвольно повисает рука. Им обоим было бы легче, если бы он перестал замечать моменты, когда с ней хорошо далеко не все.

– Надо идти.

– Что?.. Зачем? Вы что, в самом деле пойдете за ними?

За долгие годы от Марка Халанана она не видела ничего, кроме хорошего, и часто загоняла за изгородь его кур и телят, когда он сам был не в силах собирать их. Как бы ее ни ужасала мысль о том, чтобы по своей воле провести хотя бы одну лишнюю секунду рядом с Джейме, ей надо идти.

– Я же говорила – если хотите, идите домой.

– Нет. Я не оставлю вас с ними одну. – Он медлит в нерешительности. – Слушайте, я не знаю, о чем он говорит, и вам незачем объяснять мне, если не хотите. Но что бы кто ни говорил, это не заставит меня обращаться хоть с кем-нибудь так, как он обращается с вами. Поверьте, я-то знаю, я сам достаточно натерпелся.

У Маргарет перехватывает дыхание. Больше недели она не могла подобрать слов, чтобы вытянуть из него необходимые ей сведения, а он вдруг сам выдал их. Она вглядывается в лицо Уэса, высматривает признаки обмана, но выражение на нем кажется предельно искренним. Это создает ощущение надежности – и что-то вроде родственных чувств. Если она поблагодарит его, если хотя бы признает, как это важно для нее, самообладание она может и не сохранить. И она говорит только:

– Хорошо. Только не задерживайте меня.

– Не буду.

Бок о бок они устремляются вслед за Джейме и Мэттисом. К ее изумлению, ни один не пытается протестовать, обнаружив, что за ними следуют по пятам. Ветки хрустят под их ногами, ежевика царапает голую щиколотку под краем штанины рабочего комбинезона. К тому времени, как они вваливаются во двор Халананов, небо уже покрыто гневными, мертвенно-багровыми пятнами. На его фоне отчетливо вырисовывается дом на ферме. Ветер ерошит густую рожь. Они пробираются через поле, пока рожь не редеет и не сменяется пастбищем.

Забор проломлен, отчасти обуглен, доски разбиты в щепки, в воздухе висит острая вонь серы. «Мертвые головы» усеивают землю, как почерневший снег, липнут к подошвам их обуви.

Алхимическая реакция.

Этот запах отделяет ее разум от тела, мир вокруг рябит, становится пульсирующим, как во сне. Маргарет кажется, будто она голодными глазами леса следит, как сама проскальзывает сквозь неровный пролом в заборе. Бедокур рядом с ней подрагивает, готовясь к погоне. У него в груди нарастает ворчание.

– Тихо, – велит она.

Пока они идут через пастбище, от нарастающей гнилостной вони желчь подкатывает к горлу. Сквозь звуки собственного дыхания она различает гудение множества мух. Джейме обходит ее, вдруг издает возглас отвращения. Он поднимает ногу, и Маргарет видит, что подошва испачкана чем-то красным. На свету оно блестит, как гранат.

– Что за?.. – бурчит он. – Это что, кровь?

Ею забрызгана трава, она образует жуткую тропу, ведущую к дому. Обойдя вокруг конюшни, они замирают. На поле лежит не меньше пяти коров, туши которых окутаны туманом. А справа возле их ног – белый пони Халанана. Маргарет со свистом втягивает воздух сквозь зубы.

Горло Рафинадки вспорото, шерсть свалялась от крови и пепла. Чернеющие полосы разложения и тлена змеятся вокруг ее шеи, истекая кожным салом и coincidentia oppositorum. Но Маргарет мутит не от этого, а от мух, кишащих на трупе. Ей вспоминаются мелкие, пронзительно-кислые яблочки, которые никто не собирает. К концу сезона они падают с веток, усеивают землю, лопаются и сплошь покрываются мухами.

Скрипит, распахнувшись, дверь фермерского дома, на веранду нетвердым шагом выходит Халанан с дробовиком в руке.

– Что вам здесь надо, ребята?

– Мы слышали, кто-то кричал, – говорит Джейме.

– Это мой муж, – Халанан проводит пятерней по волосам. – Спасибо, что зашли проведать, но теперь вам пора домой. Темнеет уже.

– Что, черт возьми, здесь случилось?

– Тот самый хала, – угрюмо говорит Халанан.

И двух недель не прошло, а скот уже начал гибнуть. Маргарет с ужасом думает о том, что же будет к началу полнолуния.

– Мы можем прогнать его от вас подальше, – предлагает Джейме.

– Ни в коем случае. Что скажет твой отец, если узнает, что я позволил тебе болтаться по лесам, когда эта тварь разгуливает на свободе?

Джейме шаркает ногой об землю.

– Да ему без разницы.

– Да неужели? А ты что скажешь, Закари? – хмурится Халанан. – Думаешь, твоя мать поблагодарит меня за известие, что тебе оторвали руку? Или случилось что-нибудь похуже?

– Нет, сэр, – бормочет Мэттис.

Прежде чем Халанан переводит внимание на Маргарет, воздух вокруг них густеет. Становится неподвижным и морозным, как за мгновение до начала первого снегопада. Потом ветер со свистом пролетает по траве. Он приносит смрад смерти – и звуки ломкого, раздраженного, неопределенного голоса.

«Маргарет».

Она круто оборачивается и видит, что у забора стоит тот самый хала. Ужасный миг предчувствия – и его немигающие белые глаза устремляют взгляд на нее. Это все равно что ухнуть в ледяную воду. Глаза хала горят, зловеще яркие в серой мгле.

– Почему он стоит? – тихо спрашивает Уэстон.

– Джейме… – скулит Мэттис. – Что нам делать?

Порой Маргарет ему сочувствует: Джейме превратил его в беспомощного спутника. Мэттис ничем не лучше щенка, который зависит от хозяйской похвалы и наставлений.

– Мы идем за ним, – ветер ерошит светлые волосы Джейме, совсем как рожь за его спиной. В такие моменты Маргарет кажется, что он мог быть почти великолепным, если бы захотел. Ей ненавистно то, что у него есть выбор, а у нее нет. Даже если в этом городке не находится для нее ни толики любви, это все-таки ее дом, и она так устала от стараний Джейме вызвать у нее совсем иные чувства. Будто она не имеет даже права постоять за себя.