«Варягъ» — победитель - Глеб Дойников Страница 20

На мостике Рудневу по мере усиления огня японской четверки все меньше хотелось мимо нее проходить. А что, если попробовать воспользоваться преимуществом в маневре одиночного корабля перед группой и заставить коллег-японцев потанцевать?

— Лево руля! Штурман, следите за ориентирами, когда будем подходить к опасным глубинам, право на борт и постарайтесь обрезать хвост японской колонне! О «кроссинг Т» слышали? Вот и сделайте его, только наоборот.

Заметив, что «Варяг», разрывая дистанцию, отклоняется вправо, японцы решили, что на крейсере предпочитают рискнуть навигационно вместо риска артиллерийского боя. Теоретически в прилив «Варяг» мог пройти самым краем канала, по мелководью и потом уйти мелким восточным фарватером к Мазампо. Парируя маневр Руднева, командир вынужденно находящегося во главе колонны японцев «Акаси» тоже решил отклониться вправо, чтобы не допустить увеличения дистанции и продолжать держать противника под огнем. Упускать «Варяг» теперь было нельзя.

Однако он не имел достаточного опыта управления соединением кораблей, особенно настолько разнотипных, как собранный с бору по сосенке четвертый боевой отряд. Пропавший на «Асаме» Уриу, когда поспешно отбывал на нее для «переговоров», не оставил других указаний по ведению боя, кроме «отходить строем кильватера, постоянно держа противника под огнем». Именно это и пытались делать командиры японских кораблей, но каждый немного по своему. В отсутствии указаний от головного «Такачихо» пошел ему в кильватер, повернув последовательно, а «Нанива» выполнила поворот вдруг, чтобы принять строй пеленга. Неопытный командир «Нийтаки», попав в положение буриданова осла, слишком долго колебался с принятием решения и тоже был вынужден пойти в кильватер «Такачихо», чтобы сохранить хоть какое-то подобие строя. В результате поворота нарушился строй кильватера, так удачно составленный японцами после снятия со стоянки. Через две минуты «Нанива», в результате несогласованного маневра, оказалась между японской боевой линией и отвернувшим «Варягом». Она не только блокировала линию огня «Такачихо» и «Акаси», но и, створившись с ними, представляла собой замечательную групповую цель. Руднев, вспомнив подобную ситуацию при Цусиме, пихнул локтем главарта и не отрывая бинокля от глаз (сбылись детские мечты!) приказал, дословно цитируя адмирала Небогатова:

— Бить в кучу!

— Простите, Всеволод Федорович, куда бить?

— Ну что же вы за артиллерист-то такой, Сергей Валерианович! Ведь у вас есть минута, максимум две, пока японцы створились! Любой перелет по «Наниве» сейчас — это возможное попадание по «Акаси» или «Такачихо»! Они же все трое в эллипсе рассеивания! Максимальная скорострельность из всего, что можно, по «Наниве»! Пока мы не сменим курс — беглый огонь!!!

В следующие несколько минут японский огонь был скомкан поворотом и неудачным маневром «Нанивы». Строго говоря, нормально стрелять могла только она. И подтвердив высокую квалификацию наводчиков, она и добилась попадания в первую трубу «Варяга». В тот же отрезок времени «Варяг» ответил ему двух попаданиями и добился одного, случайного, на перелете, в «Акаси». Разрушение трубы, вернее, ее внешнего кожуха, трубы «Варяга» были, в отличие от оппонентов, двухслойными, уменьшило тягу котлов носовой кочегарки. Падение тяги на крейсере пока не сказалось на ходе, все же почти полуторное резервирование (на «Варяге» стояло тридцать котлов, хотя для полного хода хватило бы пара от двадцати четырех, если топить с форсировкой) оказалось очень нужной штукой. В «Наниву» попал один бронебойный снаряд, у орудия № 2 кончились снаряды, взятые с «Корейца», и оно перешло на стрельбу родным «варяжским» боезапасом, и один «корейский» фугас. Если фугас, разорвавшись под мостиком, «всего-навсего» окатил осколками носовое и первое бортовые орудия, чем приостановил их стрельбу на две минуты, пока не заменили расчеты, то «дубовый» снаряд «Варяга» натворил дел. Главной защитой «Нанивы» был 76-миллиметровый скос броневой палубы, прикрывающий котлы, машины и другие «нежные» потроха крейсера. Увы, несмотря на солидную толщину брони, ее устаревшая структура (слой обычной незакаленной стали на слое железа) не смогла сдержать сорокакилограммовую болванку русского снаряда, несущуюся со скоростью в два Маха. А за ней раздолье для разрушения, самая желанная цель для противника — котельное отделение. Увы, та самая дубовость снаряда, что обеспечила ему проникновение сквозь броню, теперь обернулась против русских. Взорвись он внутри котла или хотя бы внутри кочегарки, на кормовой группе котлов японского крейсера и, соответственно, на его способности поддерживать нормальный ход можно было бы поставить жирный крест. Ремонт занял бы неделю, если не больше. Однако золотого попадания не вышло, снаряд просто прошил котел навылет, и ударившись о противоположенный скос бронепалубы, бессильно отрикошетил вниз. Но и простой сквозной дырки в одном из шести жаротрубных котлов «Нанивы» хватило для того, чтобы организовать набор крупных и впечатляющих неприятностей. Котел в рабочем состоянии представлял собой набор труб с огнем от топки, проходивших через бак с перегретой водой, испарение которой он и обязан был обеспечить. Давление в котле в момент его пробития составляло порядка десяти атмосфер, и дикий свист вырывающегося на свободу пара надежно заглушил вопли ошпаренной смены кочегаров. [24]Оставаться в переполненной обжигающим паром кочегарке было невозможно, один из котлов был непоправимо и надолго выведен из строя, остальные два временно невозможно было топить, что привело к постепенному падению в них давления. В сухом итоге — пара десятков человек из машинной команды выведены из строя (относительно невредимыми из находившихся в кочегарке остались двое, один кочегар, набиравший уголь, успел рыбкой нырнуть в угольную яму, второго ударной волной вынесло в соседнюю кочегарку). Скорость упала с и так невысоких семнадцати до совсем уж грустных четырнадцати узлов. «Акаси» повезло — фугасный снаряд разорвался в командирском салоне. Энергия снаряда была бездарно растрачена на уничтожение портрета императора Японии и превращение кучи дорогой мебели в груду дешевых дров. Впрочем, дрова тоже пропали даром — пожара не получилось, зажигательное действие русских снарядов с пироксилином, в отличие от японских шимозных, было минимальным. К моменту второго попадания командир «Нанивы» разобрался в ситуации и, снизив ход до малого, стал пристраиваться в кильватер «Нийтаки», которая к тому моменту, пользуясь преимуществом в скорости, стала догонять «Такачихо».

На мостике «Варяга» работающие вместе штурмана с «Варяга» и «Корейца» довели до сведения Руднева, что «Варяг» подходит к опасно мелкому району, и пора поворачивать.

— Прекрасно, попробуйте обрезать хвост японской колонне!

— Но это нас уведет с курса прорыва!

— Поперек этого курса сейчас четыре японских крейсера. Сквозь них нам не пройти. А вот догоняя их с кормовых углов и склоняясь на запад, мы им на нервы подействуем, особенно концевой «Наниве». Они наверняка решат, что мы хотим уйти проливом Летучей рыбы, если уж они до этого поверили, что я сейчас сунусь на такой скорости напрямую к Мазампо… Похоже, они не очень хорошо знакомы с гидрографией района, этим надо воспользоваться! Пытаясь перекрыть нам путь, они опять собьют пристрелку, плюс теперь их тормозит «Нанива», а бросать ее нам на съедение они не будут. Похоже, что их общая отрядная скорость упала до четырнадцати узлов, а наш максимум пока еще двадцать два, если не больше, разгонимся — посмотрим. Пока сколько на лаге, семнадцать? И потом, через час начнет темнеть. Вот только не знаю, это нам на руку или японцам?