Любовь одной актрисы - Анна Зимина Страница 20

– Скоро придет Крам. И… Евгения, мне жаль… Я и представить не могла, что все будет… Так как есть на самом деле. А все же… Почему? Почему ты его спасла?

Я задумалась, неохотно убирая ручки от тела бога. Сказать, что назло? Это было бы правдой, но не до конца. И я ответила, тщательно подбирая слова.

– В тот момент, когда я... ну, решила отдать архей, я думала, что для уже точно все кончено. Кем бы я была на ваших островах? Отверженной иномирянкой, которой никто не подаст руки? Которая одичает и в конце концов сойдет с ума?.. Не перебивай, пожалуйста, и взглядов тоже таких не надо... Так вот. Я поверила Каспаде. Пожалела ее. Решила, что если я и умру, то дам ей шанс спастись. Ты же откуда-то знаешь, что она приходила ко мне… Так вот, она была в таком состоянии, что не послушать ее было невозможно. Представляешь, она столько лет мучилась так страшно... Я не представляю, чтобы живое существо смогло столько вынести...

И я осеклась, увидев выражение лица Кадмы. И я сразу все по нему поняла – разгадывать мимику для актера не сложно.

– Ты знала, – пораженно прошептала я, – ты видела ее там… Такой. Знала же?

Кадма отвернулась от меня, опустила голову. Повисло напряженное молчание.

– Ты не понимаешь, – наконец прошептала она в ответ. Стекла на песок, на колени, и неожиданно зарыдала. Взахлеб, не стесняясь меня, себя, спящего бога. Море тут же откликнулась на ее слезы: на побережье снова закружили утихшие было водовороты. Она рыдала так отчаянно и горько, что у меня потерялись все злые слова, готовые уже было сорваться с губ.

– Ты не понимаешь! Не понимаешь!

Она все повторяла и повторяла эти слова, и море все сильнее и яростнее откликалось на ее крик. Резкий порыв ветра нагло пробежался по взбесившейся морской волне, поднимая ее высоко к небу. И снова. И еще. Потемнело небо. Где-то вдалеке его сухо расколола первая молния.

Мне стало не по себе.

Я осторожно подошла к сотрясающейся от рыданий женщине и потрясла ее за плечо. Она была податливой, как тряпичная кукла, но, видимо, совсем ничего не чувствовала. Я беспомощно огляделась и с облегчением выдохнула: со стороны поселка к нам бежал Крам в окружении еще десятка оборотней. Среди них я с досадой приметила и Игора, но чего уж теперь выступать? Надо как можно быстрее убираться отсюда вместе с впавшей в истерику Кадмой и бессознательным богом, который с блаженным выражением на лице уютно устроился на песочке.

Я подпрыгнула на песке и замахала руками.

– Быстрее, мальчики! Быстрее!

Хоть они были еще далеко, но оборотничий слух – это что-то. Потому что коты припустили еще быстрее, стремительно приближаясь к нашей ненормальной компании.

***

Крам возился во дворе со своим палисадником, напевая себе под нос незатейливую песенку. Настроение у него было прекрасным. Славно, славно погуляли на празднике! И Игор тут на своем месте, и Даре, оборотню со слабой кровью, он очень приглянулся. Глядишь, и свадебку скоро сыграем. А иномирная девушка пусть остается с ведьмами. Она другая, странная, чужая. Симпатии она на празднике не вызвала. Их девушки, да и морские ведьмы, куда ярче.

Крам не знал об изгнании иномирянки – позволил себе расслабиться на празднике, потанцевать от души, поиграть ночью в прятки с молодняком в густых влажных лесах. А сейчас, от души выспавшись, он рассаживал в жирную плодородную землю семена с проклюнувшимися ростками. Жена любила овощи, которые он любовно сажал на маленьком участке, а ему нравилось ее радовать, да и копаться в земле он любил.

Он уже почти закончил, отряхивая с пальцев налипшие комки земли, когда в воздухе что-то неуловимо изменилось. Пахнуло озоном, солью. Стремительно потемнело небо над морем.

Крам нахмурился, встал, безошибочно глядя в сторону берега, на который выносило Акатошевых чудовищ.

На крыльцо выбежала встревоженная морская ведьма, жена Крама – тоже что-то ощутила. Но не так, конечно, ярко, как Крам, но все же.

– Милая, зайди в дом, – тихо попросил ее оборотень.

Жена послушно отступила.

Бегущие по поселку взволнованные дочери Каспады не стали для него неожиданностью. Они на бегу приказывали всем не выходить из домов и запереться. Крам хоть и был на островах кем-то вроде негласного лидера, ослушаться и не подумал. Но был наготове.

И когда в дверь забарабанили, открыл тут же. Правда, вместо дочерей Каспады он обнаружил на пороге всклоченного Игора, который спешно затягивал шнурок на горловине мятой рубашки.

– Что случилось? Где Женя?

Крам без лишних слов затащил в дом Игора, вкратце и очень емко объяснил ему, что нужно сидеть и не высовываться, мол, с морем что-то неладно, и параллельно успокоил оборотня тем, что иномирянка находится с ведьмами, а значит, с ней все хорошо. И тут же принялся выспрашивать, где Игор ошивался всю ночь. На эти вопросы Игор только хмыкнул и слегка покраснел.

– Ты смотри, Дара девка горячая, от нее многим котам досталось. А двоих так вообще на порог выставила в одних штанах поутру, вот потеха была… – Крам начал было говорить, но увидел красноречивый взгляд Игора и примолк.

К тому же в дверь снова забарабанили.

Три морские ведьмы, все запыхавшиеся и в прибрежном песке, перебивая друг друга, наговорили такого, что у Крама глаза на лоб полезли.

– ..Чего?! Что она сделала? – переспросил он, не особо доверяя своему слуху.

– Освободила Акатоша! Кадма там, и они…

– Все живы? – тут же собрался Крам, на глазах становясь из домашнего уютного котика собранным хищником.

– Живы. Тебя зовут, Кадма одежду просила принести…

– Соберите еще Грата, Фрина, сыновей их, и пусть они еще кого прихватят, – крикнул Крам ведьмам, со всей дури хлопая хлипкой дверью об косяк, и повернулся к Игору, который не особо понимал, что происходит.

– Ты знал, что твоя девчонка собиралась Акатоша освободить?

– …! – в шоке выдохнул Игор.

– Значит, не знал, – резюмировал Крам и сорвался с места. Быстрее! Мало ли что у освободившегося бога разрушения на уме. Только бы успеть… Игор, не будь дураком, подорвался следом, параллельно пытаясь сообразить, что такое нашло на обычно спокойную и выдержанную иномирянку. Да и, честно сказать, до конца он не верил, что она это сделала.

Ровно до того момента, пока не оказался на песчаном берегу. Море почернело, но оборотень не ощущал аромат его предштормовой свежести: все перебивал терпкий, душный запах костра, повисший над всем побережьем. А в отдалении фигурка иномирянки размахивала руками и, крича, поторапливала их. Вот… Зараза!

***

Акатош посапывал на песочке, Кадма рыдала, стоя на коленях. Я старалась привести ее чувство, трясти за плечи. Руки чесались влепить ей пощечину, чтобы пришла в себя, но я боялась, что в таком состоянии она легко меня прикончит.