Делай что должен - Александр Гедеон Страница 20

Контрразведчик подполз к машине и залез в салон. Чимбик с сомнением посмотрел на Нэйва, но промолчал – план оговорён, незачем сотрясать воздух впустую. Но всё же репликант сомневался, что обычный человек – даже по уши обдолбанный боевым стимулятором – способен пройти мимо страдающих эмпатов без потери боеспособности. Но меняться ролями нельзя: одной рукой контрразведчик не справится с огневым прикрытием напарника.

Репликант распределил цели.

– Начали, – раздался тихий голос контрразведчика.

Чимбик нажал спуск. Каратель с плёткой рухнул навзничь, а репликант уже расстреливал остальных штрафников, крайне удачно скучковавшихся. Длинная очередь скосила их всех, прежде чем ублюдочные дворняги успели осознать произошедшее.

Переключившись на подствольный гранатомёт, сержант влепил кумулятивную гранату в амбразуру автоматического ДОТа, сектор огня которого перед этим перекрывали убитые каратели. Этот пулемёт был главной угрозой, гарантировано накрывая любую точку на площади.

Грохнуло – и пулемётный ствол уставился в небо. Сержант услышал вой сервоприводов, тщетно пытавшихся сдвинуть заклинившую установку оружия.

– Пошёл! – убедившись, что основная опасность устранена, скомандовал сержант, одновременно посылая дымовую гранату к углу комендатуры.

Свистнул двигатель, и жёлтая неуклюжая коробка такси понеслась к цели.

Сержант оценил грамотный выбор маршрута: контрразведчик не стал ломиться напрямую, перекрывая репликанту сектор огня, а заложил дугу, проехав по тротуару мимо лежащих на дороге раненых.

Из облака дыма выкатился автоматический комплекс огневой поддержки. Пока робот «промаргивался», репликант влепил кумулятивную гранату под оружейный модуль машины. Обезоруженный робот, в свою очередь, плюнул дымовой гранатой из мортирки на корпусе и торопливо уполз обратно.

Зато из-за образовавшейся дымзавесы заработал пулемёт: некто деятельный, видимо, решил прочесать площадь вслепую, работая на расплав ствола в надежде, если не зацепить, так хоть отбить у диверсантов желание вылезать. Пришлось закинуть оптимисту осколочную гранату – а то ведь по дурости и в Зару попасть может. Грохнуло и пулемёт умолк. Неизвестно, задело стрелка, или он просто решил убраться подобру-поздорову, но главное, что пальба прекратилась до того, как пули задели беззащитную идилийку.

Это подарило диверсантам драгоценные секунды: впечатлённые каратели не торопились лезть под пули, ожидая подкрепления.

Такси вылетело на площадь и под визг покрышек пошло юзом, остановившись у подвешенной женщины. Чимбик с одобрением отметил: союзовец поставил машину так, чтобы она закрывала от огня из-за угла комендатуры. Конечно, так себе прикрытие, но всё же лучше, чем ничего.

Вылезший из такси капитан внезапно рухнул на колено, упёршись здоровой рукой в землю. Поняв, что это реакция на боль Зары, сержант решил было, что придётся вытаскивать, – а вероятнее, убивать, чтобы не попали в руки врагу, – уже двоих, но Нэйв справился. Перебив выстрелом трос, на котором висела идиллийка, Грэм поймал падающее тело и закинул в салон машины. А потом сорвался с места и побежал к краю площади: туда, где лежали сваленные в кучу раненые идиллийцы и откуда уже доносился звук моторов тяжёлой техники.

Чимбик едва удержался от вопля ярости: время стремительно утекало, а чёртов псих решил поиграть в благородного спасителя. Нет, этот дворняга точно своей смертью не умрёт: если его не пристрелят корпораты, то придушит Чимбик. За дурость.

Но, вопреки ожиданиям сержанта, Грэм, видимо, для разнообразия включил наконец рассудок. Остановившись метрах в тридцати от жуткой «баррикады», капитан вскинул парализатор и несколько раз подряд нажал спуск. И тут же кинулся обратно.

«Ну, хоть не всё потеряно», – мысленно усмехнулся Чимбик, одновременно контролируя опасные зоны, откуда мог показаться противник.

Как оказалось, не зря: в распахнутом окне комендатуры возник каратель. Чимбик шевельнул стволом, и получивший пулю в грудь несостоявшийся стрелок завалился обратно.

А Нэйв уже почти добежал до машины, когда к площади подъехал первый бронетранспортёр карателей. Граната подствольника против этого монстра – даже не смешно: разве что краску оцарапает, да и то если долетит.

Оружейный модуль бронетранспортёра шевельнулся, выискивая цель. Сержант понял, что чокнутому контрразведчику наступил конец: он просто не успеет уйти с площади.

Но вместо того, чтобы открыть огонь, бронетранспортёр вильнул в сторону и с грохотом вломился в витрину кафетерия. Двигатель заглох, и машина замерла, выставив наружу бронированую задницу в кубиках динамической защиты.

Экипаж второго бронетранспортёра, увидев судьбу первой машины, торопливо сдал назад, крутя башней в поисках таинственной угрозы.

Пока репликант пытался понять, что случилось, Нэйв добежал до такси. Неуклюжая жёлтая машина развернулась и помчалась к сержанту. Едва она подъехала, тот ощутил боль в спине, словно под бронёй развели костёр. Поняв, что это отражение боли спасённой идиллийки, репликант мысленно выругался в адрес контрразведчика, нашедшего время на избавление от мучений безнадёжных раненых, но не догадавшегося вколоть снотворное или обезболивающее Заре.

Вместо этого Грэм вновь расстрелял из парализатора валявшихся на дороге идиллийцев. А потом отбросил парализатор и безучастно наблюдал, как забравшийся в машину репликант прикладывает инъектор к шее Зары.

– Сэр, – осторожно срезая окровавленные лоскуты одежды вокруг измочаленной спины Зары, спросил Чимбик, – зачем вы парализовали раненых?

– Не парализовал, – странно глухим, безжизненным голосом ответил капитан. – Это был «Поцелуй вечности», сержант.

С наблюдательного дрона, к которому подключился Чимбик, транслировалась картинка: бросившиеся в погоню корпораты оседали наземь. Под раскрытым забралом одного из них виднелась бессмысленно-счастливая улыбка.