Серебро ночи. Секундо. Книга 3 - Татьяна Герцик Страница 20

Амирель хотела сказать, что это вовсе не она, а камень королевы, но не смогла открыть рта. Феррун пронес ее внутрь дома в общий зал, крикнув по дороге слугу. К ним приблизился бледный от ужаса парнишка.

– Принеси-ка еды! – распорядился Феррун. – И побольше! Дорога нам предстоит дальняя, нужен запас.

Тот опрометью кинулся на кухню, боясь хоть в чем-то прогневать синеглазого демона. Через несколько минут притащил полный подавальник еды. Феррун щедро положил себе всего, что было принесено, и прикрикнул на спутницу, с отвращением глядящую на тарелки:

– Ешь живо, не выпендривайся! Остановимся на привал только вечером.

Но Амирель есть не могла. Ей было дурно от пережитого. Под требовательным взглядом Ферруна она откусила кусок хлеба, но желудок тотчас сжался в приступе тошноты. Отодвинув тарелку, она решительно поднялась.

– Ешь, а я соберу вещи.

Чуть пошатываясь, поднялась в номер, покидала в мешок все, что было вынуто из него накануне. С силой ударив себя по груди, по тому месту, где должен был висеть злополучный амулет, с горечью вскрикнула:

– Почему ты заставляешь меня делать ужасные вещи? Я не хочу!

По телу тут же прошла красноватая волна чужой тяжкой укоризны и погасла. Амирель опустила руку, всхлипнула от собственного бессилия, подхватила собранный мешок и спустилась вниз.

Насытившийся Феррун ждал ее во дворе рядом с оседланными лошадьми, нетерпеливо притопывая ногой. Трупов уже не было. Никто из оставшейся в живых прислуги не показывался на глаза страшной парочке, все прочие постояльцы торопливо укладывались, стремясь побыстрее уехать из этого гиблого места.

Посмотрев на удрученное лицо Амирель, он вознегодовал:

– Что ты за мямля? Если в тебе, в самом деле, течет королевская кровь, то ты должна казнить так же легко, как и миловать. Это королевская обязанность, между прочим. Так что нечего из себя нежный тепличный цветочек изображать!

Амирель молча привязала мешок к седлу своей лошадки, потом неловко взобралась на нее сама, предварительно подведя к большому камню возле конюшни, положенному здесь как раз для невысоких всадников. Плотно усевшись в седле по-мужски, пустила сивку рысью и выехала со двора.

Ехавший рядом с ней Феррун чем-то вполголоса возмущался, но девушка его не слушала, переживая только что сотворенное. Как она могла поступить столь безжалостно? Пусть преступники и заслужили кару, но приговаривать их к смерти должны были судьи, а уж никак не она. И то, что это была воля Секундо, вины с нее не снимает.

– Сколько ты еще будешь дуться? – выхватил ее слух обращенные к ней слова. – И пилить себя?

Она посмотрела направо, туда, где гарцевала золотистая лошадка. Феррун сидел верхом в черном плаще с закинутым на лицо капюшоном и вид имел устрашающий. «Будто демон смерти» – мелькнуло у нее в голове, и она зябко поежилась.

– Я не дуюсь, а переживаю. Я не хочу приговаривать людей к смерти.

– Так и не приговаривай, кто ж тебя заставляет? – Феррун засвистел какой-то неприятный мотивчик.

– Ты считаешь меня дурочкой? – повернулась к нему Амирель. – Ну и пусть.

– Ты не дурочка, – снизошел до объяснения Феррун. – Ты простушка. Слишком много значения придаешь всякой ерунде.

– Убийство людей ты считаешь ерундой? – от негодования у Амирель засверкали глаза не хуже, чем у Ферруна.

– Не людей, а преступников, – поправил он ее. И подначил: – Или для тебя это одно и то же? – И добавил уже серьезно: – А преступников нужно карать, чтоб другим неповадно было.

– Карать должны судьи, а не мы! – строго возразила она ему.

Феррун ехидно усмехнулся.

– При ваших порядках от любого судьи можно откупиться. Как ты думаешь, сколько лет пропадали люди в этом постоялом доме?

Амирель вопросительно посмотрела на него. Ответ ее огорошил:

– Десять, моя наивная женушка, десять! Неужели за это время в королевскую стражу не поступило ни единой жалобы? Да их были сотни!

Она растерянно предположила:

– Ты думаешь, у них был покровитель?

– Тут и думать нечего, все и так ясно, – хмыкнул он, поражаясь ее наивности. И ностальгически добавил: – Вот был бы тут Беллатор, он бы мигом во всем разобрался. Но его нет, и разбираться пришлось мне. Ну и тебе тоже, за компанию. Но учти – тебя никто не принуждал, ты сама вызвалась.

На это у Амирель было что возразить, но разве ж камень позволит ей сказать о себе хоть слово?

– Так что бросай хандрить! Если б ты не приговорила их к заслуженной смерти, вполне возможно, при попустительстве властей они продолжали бы заниматься тем же самым. И люди на этом постоялом дворе погибали бы снова и снова. Так что считай, ты сделала доброе и справедливое дело.

Признав его правоту, Амирель приободрилась. Амулет на груди, во время их спора болезненно покалывающий кожу, стал неощутим, будто согласился с Ферруном.

Они проехали по широкой накатанной дороге несколько часов, когда им навстречу как угорелый вылетел обоз груженых телег, влекомый возбужденными и напуганными битюгами. Сидевшие на телегах люди тоже вели себя непривычно.

Девушка посмотрела на спутника, но тот спокойно ехал дальше. Людская суета его не тревожила. С последней телеги до Амирель донесся предупреждающий женский крик:

– Возвращайтесь! Волки, там волки! Огромная стая! Берегитесь! Они нападают на людей!

Ферруна эти вопли только взбодрили. Он принялся с надеждой на небольшую приятную стычку вглядываться вперед, а Амирель призадумалась. Что такого уж сильно страшного могут натворить волки, пусть даже целая стая, летом в разгар дня? Она не боялась волков, но все равно принялась беспокойно крутить головой, осматривая окрестности. Но ее глазастый спутник заметил неприятность раньше. Подъехав к обочине, остановился и показал ей на землю.

Догнав его, Амирель взглянула вниз и чуть не сверзилась с седла. Внизу лежал труп стражника с вырванным горлом. По задеревеневшему телу уже ползали черные навозные мухи, но дикие звери труп еще не тронули.

Зажмурившись, Амирель с трудом преодолела тошноту, дала шенкелей лошадке и помчалась дальше по дороге, не дожидаясь ничего не страшившегося Ферруна.

И напрасно, потому что почти сразу наткнулась на другой труп с такой же раной, на сей раз лежащий поперек дороги. Почувствовав сильную слабость, она отвела лошадь немного дальше, остановилась, обессиленно припала к гриве лошади, закрыла глаза и дождалась Ферруна.

Посмотрев на стражника, тот удовлетворенно прищелкнул пальцами.

– Тебе этот тип никого не напоминает? – веселым тоном спросил он у нее.

Амирель посмотрела вниз, вновь увидела месиво из человеческого мяса, крови и костей и стремительно отвернулась, преодолевая тошноту.