Другая сказка про Золушку - Ирина Алексеева Страница 20

Дышала я хрипло и тяжело, настолько, что мачеха какое-то время стояла у лестницы, не решаясь приблизиться. Потом, судя по торопливым шагам, она все же собралась с духом и тронула меня за плечо. Я не отреагировала. Что значит какое-то прикосновение, когда все тело горит в агонии? Прохладная сухая ладонь легла на мой лоб. Я поморщилась от ощущения контраста. После бессонной ночи и борьбы с ядом в организме у меня действительно был небольшой жар, тут даже имитировать ничего не пришлось.

– Элис, – позвала меня графиня, впервые за несколько лет назвав по имени, а не очередным обидным прозвищем. Ради такого я даже обернулась и окинула мачеху мутным взглядом. В руках она держала непрозрачную склянку. Губы сурово поджаты, лицо бледное, но прическа как всегда безупречная, ни одна прядка не выбилась из тугого пучка. Когда я развернулась, она откупорила склянку и поднесла ее к моим губам. – Выпей.

– Что это? – у меня есть множество причин ей не доверять, и графиня усмехнулась, прекрасно зная, о чем я подумала.

– Целебный состав. Доставили на рассвете из лавки мистрис Рогнеды, – она чуть развернула бутылочку и показала мне узнаваемую этикетку, принадлежащую лучшей целительнице в графстве. Я принюхалась, но запаха у снадобья не было. Зажмурившись, я влила в себя вязкое содержимое склянки и скривилась от разлившейся во рту горечи. По телу мгновенно распространилось тепло, скользнуло горячей волной по позвоночнику и рассыпалось искрами в кончиках пальцев. Если до этого во мне еще оставалось что-то поврежденное, то оно начало излечиваться, отзываясь покалыванием в самых неожиданных местах. По такому случаю я полностью развернулась к своей мачехе и села, натянув одеяло на голые коленки.

– И за что мне такая милость? – прокашлявшись, поинтересовалась я.

– О, не обольщайся, – по губам графини скользнула сочувственная усмешка. Она смотрела на меня как на умалишенную, с неповторимой смесью презрения и снисхождения, свойственной только ей. Такое же лицо у нее было, когда она, брезгливо проведя ладонью по моим волосам, сообщила, что отец испустил дух, и что я теперь не более, чем никчемная сиротка. – В королевстве сейчас такой переполох из-за какого-то происшествия на балу, что меньше всего мне нужна твоя смерть. Это может привлечь ненужное внимание к графству Кристофф.

Я понятливо кивнула. Она бы с большим удовольствием выпроводила меня на тот свет, да только время сейчас для этого неподходящее, смутное. К тому же она еще не знает о смерти графа Эллиота, иначе не была бы так спокойна.

Я даже не попыталась выглядеть благодарной. Молча протянула графине пустую склянку, и та сразу же исчезла где-то в складках дорогого платья. Мачеха смотрела на меня, изучая, и этот взгляд холодными змеями скользил по моему телу. Ждет мое неискреннее "спасибо"? Ну так не дождется. Поняв это, графиня хмыкнула.

– Ты очень похожа на отца, – равнодушно произнесла она. – Такая же упрямая. Но я, поверь, упрямее.

Что-то такое было в обычно холодных серых глазах мачехи, что я невольно поежилась, и откуда-то изнутри меня мгновенно всколыхнулась привычная злость. Мысли, что этим тварям не место в моем доме, уже отпечатались в сознании, я настолько привыкла к ненависти, что цеплялась за нее, как за жизненный якорь, молилась ей вечером, перед сном, просыпалась с нею утром, черпала в ней душевные силы. Это что-то застарелое, как хорошо заживший, но болезненный шрам. Элеонора усмехнулась и, поднявшись, брезгливо отряхнула юбку.

– Возвращайся к своим обязанностям, Элис, – бросила она и, развернувшись на каблуках, удалилась.

Я фыркнула. Кто бы сомневался. Дождавшись, когда шаги стихнут внизу, я бодро вскочила со своей подстилки, чувствуя в теле небывалую легкость. Все же мистрис Рогнеда свое дело знает на "отлично".

Расправив платье, я прошлась по волосам старым гребнем и заплела их в тугую косу, а сверху повязала косынку. Делать нечего, пока у меня нет ни единого козыря против мачехи, она официально моя опекунша, и нет ни одного законного способа выгнать ее из имения Кристофф, поэтому пока придется вернуться к роли пришибленной служанки. Я усмехнулась. Сдается мне, графиня Милтон имеет совершенно определенные виды на наследного Артаура, если припомнить все, что говорил мне покойный граф Эллиот. Можно было бы обвинить мачеху в покушении на гостью королевского бала, ведь это именно она натравила на меня своего борова, но тогда придется раскрыть свое инкогнито, и в казематы мы отправимся вместе. Мда, задачка.

Спустившись на кухню, я по старой привычке сразу же направилась к очагу. Слуги косились на меня удивленно и недоверчиво, я слышала их перешептывания за своей спиной, но подойти и что-то спросить никто не решился. Среди прислуги я всегда была изгоем, вероятно, благодаря своему происхождению и памяти о батюшке. Ничего особо непосильного мне не поручали. И даже старший конюх, не пропустивший ни одной юбки в замке, ни разу ни взглядом, ни жестом не дал понять, что я ему сколько-нибудь интересна. Нет, я не жалуюсь, и подобные знаки внимания мне вовсе ни к чему, но это большое счастье, что графиня даже не подозревает о подобном отношении. Она бы не потерпела.

Кухарка готовила наваристый суп, и по кухне плыл совершенно непередаваемый аромат. Несмотря на то, что некоторое время назад утолила голод, я жадно втянула носом воздух и, подойдя к Марте, заглянула в котел. Время близилось к ужину, и одна из служанок удалилась накрывать на стол. Я не удивилась, что супа было очень мало, как раз на три порции. Графиня не могла допустить, чтобы слуги питались из одного котла со своими благородными нанимателями, и все остатки было приказано выливать в отхожую яму, для нас же на кухне готовили отдельно. Поначалу Марта пыталась втайне накормить меня наравне с близняшками, но после громкого скандала и порки поумерила свой пыл. Это не значит, что она отказалась от своей идеи, просто стала действовать по моему принципу: со всем соглашайся, но делай по-своему. Мне такое разделение было на руку. Яд, конечно, добавлять бесполезно, Элеонора носит кольцо с драконитом, не снимая, и каждый раз тщательным образом проверяет еду, но плевать удобно. Однажды одна из служанок застукала меня за этим занятием, я тогда приготовилась к грандиозному скандалу, но девушка приблизилась ко мне, окинула одобрительным взглядом и с чувством плюнула в котел со свежеприготовленным рагу. Вскоре еще несколько слуг присоединились к нашей затее, и, я знаю, это мерзко, но без моего молчаливого одобрения они бы на это не отважились.

– Карл сказал, завтра к обеду доставят приглашения на очередной бал, – поделилась со мной одна из горничных, Кара. Карлом, насколько мне известно, звался ее старший брат, работающий во дворце. – Божился, что всех девушек королевства пригласят. Вручать будут лично в руки, под роспись. Ох, затевается что-то.

Я лишь недоверчиво фыркнула. Представляю, какое лицо будет у посыльного, когда меня позовут к дверям для вручения приглашения на бал. Марта укоризненно покачала головой.

– Мне-то что, – я пожала плечами и собралась уходить. – Меня все равно не пригласят.