Голован - Федор Березин Страница 20

Тем не менее, торгаш, услышав пожелание явно не главного, но все же покупателя, уже пустился в извинительные пояснения.

– Так девочек вы тут никак не найдете, господа. Всех самочек скупает Локадил-Медведь. Это уж давно повелось. Попробуй от него спрячь! Потом не даст торговать, ренту повысит. А уж куда он их потом… Сам расходует, или на дальний юг отправляет, я и не ведаю. Да и не хочу ведать, потому как я…

Однако власть здесь все-таки есть, констатировал я. Бандитская, ясный Мировой Свет, но все-таки наличествует. Наш охотник-проводник отстал от местной жизни, а она тоже, оказывается, меняется. Сейчас как раз Дьюка Ирнац и оборвал работорговца:

– Девочки нас не интересуют, любезный. Впрочем, мальчики тоже, – доложил он для довеска, и осклабился грубой шуточке. – Нам требуются крепкие, рукастые дядьки, с ногами к тому же. Не калеки.

– Носильщики? – тут же переключился торговец.

– Правильно, любезный, – кивнул Дьюка.

– Это всегда имеется, господин, – затараторил торговец. – Вам человеков или недочеловеков? Все есть дорогой господин, все есть, имеется. Много двуногих возьмешь – скидку получишь вразнос! – срифмовал и даже пропел торгаш. Да, в своем деле он был как рыба в воде.

– Учти, любезный, – негромко, но со значением предупредил Дьюка Ирнац, не сбрасывая с лица улыбку. – У нас с собой медицинский эксперт. Подсунешь плохих двуногих, вернусь сюда с ребятишками для выяснения.

– О чем говоришь, дорогой? – чистосердечно возмутился работорговец. – Кто когда жаловался на Кицулу. Кто у меня купил, тому год будет с недочеловека сплошная выгода. А уж с человека! – Торгаш Кицула закатал собственные глаза для наглядности. – Давай, дорогой господин, смотри. Товар, выбирай! Зубы считай! В попку заглядай! Кицулу почитай! – срифмовал он снова, или скорее выдал давно заготовленный слоган. Затем махнул своим помощникам, мол, приступайте, и те тут же начали командовать, подгонять «двуногих».

– Сколько самцов возьмешь, любезный господин? Дюжину возьми – бонус получи! Смотри товар, не горюй! Кицулу не мордуй! – базарных дел мастер, похоже, вошел в раж. В это же время его челядь, покрикивая и тыча пиками, заставила «товар» скинуть все свои лохмотья. Теперь перед нами предстали достаточно неаппетитно выглядящие мужчины самых разных рас и народностей. Впрочем, из-за немытых тел их было особо не различить. Одновременно с этим на здешнюю активность обратили внимание соседние торговцы. Кое-кто из них решил подойти ближе, кто-то даже попробовал переманить покупателя. Однако Кицула был настороже и успевал всюду. Он тут же прикрикнул на конкурентов, но теперь уже не на старом имперском языке, на чем похожем, но другом. Видимо, за это короткое время, на здешней территории уже умудрился появиться какой-то специфический сленг.

Наконец подал голос, до того сохраняющий пристойное молчание, Жуж Шоймар:

– Я бы взял у тебя десяток, дядек. Только если б рабы твои были покрепче. А так…

– Что болтаешь-говоришь, дорогой господин! – возмутился на подобные сомнения рыночник. – Слова изливаешь, не понимаешь. У Кицулы лучший двуногий товар. В округе не найти самцов круглее и больше упитаннее. Зачем большой самец, на кой грець? Большой – много жрет, лениво идет, воды много пьет, гадит как бегемот. Будешь сам еще воду ему нести, дорогой, застилать постельку мягкой травой! Разве надо так? Маленький – тот живой, работать будет как заводной! Никогда не будет хлопот – сундуки все твои унесет!

Этого Кицулу было не унять. Может, до всеобщего катаклизма он состоял при каком-нибудь рекламном агентстве, кто знает? А может, он уже в те, благостные времена подрабатывал таким же бизнесом. Что говорить? Рабство вовсе не сегодня родилось.

– Далеко ли собрались, господа хорошие? – поинтересовался торгаш, заискивающе глядя на Шоймара. Тот не удостоил его ответом, он внимательно разглядывал обнаженных мужчин. Зато неожиданно завелся Дьюка Ирнац.

– Зачем тебе много знать, любезный? Мы ж тебя не пытаем, где достаешь добро это ходячее. Вот и нас не тронь, будь так любезен.

– Наши дела сложные, вам не понять, – примирительно вставил Шоймар.

– Я извинюсь, господа хорошие. Не хотел обижать. Не хотел ругаться. А спросил почему. Если путь дальний, может, прихватите еще пяток самцов или самок послабже? Есть же разница, мясо на себе нести, или оно самоходом пойдет?

– Ах ты прыщ! Человечину хаваешь, масаракш! – прошипел внезапно до того занятый исключительно охранными функциями Маргит Йо.

– Уймитесь, ротмистр, пожалуйста, – повернулся к нему Жуж Шоймар. – Мы уж с Дьюкой сами уладим. Доктор, идите сюда. Гляньте вот этих, что ли.

– Не, эти не сильно пойдут, – мотнул головой Дьюка Ирнац. – Дайте я, профессор. Уж извините, но я не одного голована в этих делах съел.

Он сам начал отбор «самцов». Шоймар устранился, перешел в разряд наблюдателей. Лишь время от времени благосклонно кивал. Мне пришлось взять на себя лишь контролирующую функцию. То есть, я делал общий осмотр, измерял давление, смотрел белки глаз, брал пробы крови шприцем и тут же осуществлял простейшее тестирование на заражение оспой или чем-то такого же уровня опасности. Еще конечно проводил вдоль тела дозиметром: не хватало прихватить с собой таких, которые не только умрут в ближайшие дни, а еще и успеют чуть дооблучать окружающих. Члены экспедиции и так получили некоторую дозу пробираясь через пустыню. Совсем не стоило ее усугублять.

Делая пробы и прочее, я старался не нервничать. Может быть, меня выдавали руки, а может, они и не дрожали – я просто себя обманывал. Может, я совсем не такой чувствительный, как о себе думаю. Еще я старался, даже осматривая глаза, в них, как таковые, не смотреть. Передо мной были не люди, так, ходячие манекены, а я просто делал порученную работу. Что с того, что я представлял ее несколько по-другому? Что с того, что Жуж Шоймар не предупредил меня загодя, еще там, в побеленных стенах аудиторий Департамента Науки? Кого, или что – если это просто самоходные машины – отберет мое начальство, мне должно было быть совершенно до Мирового Света. Разве что по моей части все обязано оказаться относительно тип-топ.

Почему относительно? Потому что передо мной находились не свободные люди и даже не солдаты какие-нибудь. Это были рабы. Об их здоровье не заботились никогда, и даже накануне, лишь в той мере, в какой надо придать этим самцам и самкам товарный вид. В пределах возможности, понятное дело. Несколько удивило, что их не отмыли. В конце-концов, Новый Бракуд примыкал к реке. Но кто знает, может, вода в Красной Змее фонит здесь так, что мой дозиметр после такого купания, трещал бы, не переставая?

Лишь однажды я попытался вмешаться в сделку.

– Командир Шоймар, – сказал я ему тихо, дабы не слышали окружающие. – Здесь двое наших.

– В смысле? – вскинулся профессор.

– Как минимум двое. Может, есть еще. Явно наши бывшие солдаты. Имперские, в смысле.

– И что? – спросил Жуж Шоймар совершенно ледяным тоном.