Институт фавориток - Эль Бланк Страница 20

Лицо непроницаемое, а вот в глазах целая буря эмоций. Он так же злился, когда дядю за груз отчитывал. Ох, чувствую, сегодня дядюшке лучше не попадаться Атиусу на глаза!

Словно давая понять, что ответа не ждет, принц замолкает и приступает к завтраку. Я тоже берусь за приборы. Пусть есть в его присутствии для меня и непривычно, но выбора-то все равно нет.

Шигузути давным-давно расправляется с избранным на сегодня рационом. И я малышу завидую. Вот кто-кто, а он никакого стеснения не испытывает. Мне же стоит невероятных усилий сосредоточиться на том, что лежит в моей тарелке. Накалывать на вилку и отправлять в рот кусочки солоноватого мяса. Обмакивать в мягкую рыхлую массу и обкусывать сладкие короткие палочки. И не смотреть, как изящно обхватывают ножку бокала длинные тонкие пальцы. Как аккуратно ложатся на прозрачный край тонкие губы, касаясь растекающейся по стеклу розовой жидкости. Как движется кадык на шее, когда цессянин глотает…

Почувствовав жаркую волну, прошедшую по телу, вздрагиваю и отвожу глаза. Ну надо же, как остро мой организм реагирует на присутствие альбиноса! Впрочем, чему удивляться? Я ведь по возрасту уже готова к близким отношениям и активному выбору партнера. Во дворце на Рооотоне малейшую возможность подобных контактов жестко пресекали. Ко мне даже близко никто из потенциальных кавалеров не мог подойти. А тут рядом такой экземпляр, на физиологическом уровне безумно притягательный. Хорошо, что этого мало для того, чтобы потерять голову.

Да, влечение к нему налицо. Но ведь это всего лишь потребность организма, и одно то, что я это осознаю, уже говорит о многом. В первую очередь, о том, что психологической зависимости от цессянина у меня нет. А желание… Это же всего лишь симптом, а не диагноз. Сигнал тела, так сказать. Намек на возможность привязки, если мужчина продолжит ее формировать, а я позволю ему это делать.

Только я не позволю. У меня цель другая. Я не в постель к нему хочу, я желаю настоящих чувств, желаю быть единственной для любимого мужа!

Однако при всем этом надо учитывать, что Атиус — соперник опасный. Он настойчиво будет добиваться своего, а состояние у меня пограничное: малейшая неосторожность, и последствия не замедлят проявиться. Так что главное сейчас прикосновений не допускать, чтобы гормональный фон не зашкалил окончательно и не снес мне голову напрочь, лишив возможности сопротивляться. А заботу и хорошее, уважительное отношение к себе принимать как должное. И не ставить все это в заслугу цессянину. Помнить о том, что…

— Ты моя фаворитка, Дейлина, — холодным душем окатывают нежданные слова.

Поднимаю глаза, недоумевая, зачем принц сейчас об этом говорит. Да еще и выделяя свою причастность. И лишь когда он продолжает, мотивы становятся понятны:

— А это значит, что все, что требовал от тебя твой дядя, теперь не имеет законной силы. Ты не обязана подчиняться его распоряжениям, можешь лишь принимать их как рекомендации. И вправе вести себя так, как от тебя этого жду я. А я вовсе не желаю тебя ни заставлять что-то делать, ни в чем-то ущемлять. Разумеется, всему есть разумные пределы, но я надеюсь, что ты не вынудишь меня вводить ограничения. Я буду тебя во всем поддерживать и защищать. Ведь ты моя фаворитка, — повторяет с нажимом теперь уже на последнее слово.

Правильно, Атиус. Вот об этом мне как раз и нельзя забывать! Как же вовремя ты решил меня «успокоить»!

— Напоминайте мне о моем статусе почаще.

Улыбкой поощряю его усилия, чувствуя, как в душе растет волна отторжения, а вся внешняя привлекательность принца осыпается, как старая позолота.

В ответ получаю взгляд, полный морального удовлетворения. Однозначно Атиус принял мои слова за окончательное признание мною своего социального статуса. И теперь будет этим руководствоваться в общении.

Замечательно. Именно то, что нужно, чтобы возвращать мне разумность мышления.

— Я рад, что мы с тобой нашли общий язык. Теперь нам будет намного проще. Я же говорил, что со временем все наладится, — напоминает мне о нашем первом разговоре цессянин. Откидывается на спинку стула, складывает руки на груди и смотрит, как я подставляю ладонь пытающемуся на меня залезть шигузути. — Похоже, он не выспался, — тихо смеется, когда малыш, обвив хвостиком пальцы, зевает, прижимается к ладони мордочкой и закрывает глаза. — Я как раз думал, чем ты хочешь заняться после завтрака… Может, и тебе поспать, раз с утра не получилось?

— Хорошая мысль. Я действительно хотела сегодня отдохнуть.

— Отлично, — улыбается принц. — Тогда не забудь поставить на планнере беззвучный режим, чтобы тебя никто не тревожил. А я сориентируюсь со временем ужина и тогда расписание дополню. Только, Дейлина, прошу тебя, не принимай мои распоряжения как приказы. Помни, что ты можешь их изменить. Единственное исключение, разумеется, если они обусловлены жизненно важной необходимостью. Но тогда и я буду на это указывать сразу. Договорились?

— Да, это очень удобно, — покладисто соглашаюсь и решаю, что можно тему развить, раз уж об этом зашел разговор. — А я должна вам сообщать обо всех своих планах? Или только о тех, которые касаются вас? И нужно ли мне ждать вашего согласия, например, на перемещения по кораблю? Или я все же свободна?

— Конечно, свободна! — изумляется Атиус. — Ходи где хочешь! А информировать… — Он задумывается. — Если ты покидаешь свою каюту, я должен быть в курсе. И знать, кто тебя сопровождает, не хочется бегать по крейсеру и искать тебя в случае необходимости.

— И на Цессе будет так же? — миролюбиво осведомляюсь я.

— Разумеется. — Атиус пожимает плечами. — Не вижу разницы.

Понятно. И в общем-то логично. Я свободна в выборе, но не свободна от контроля. Однако у этого вопроса есть и обратная сторона.

— А я буду знать о ваших планах? Вдруг мне захочется вас увидеть? Встретиться? А вы заняты… — Я бросаю на него кроткий взгляд из-под ресниц.

— Ты права, — одаряет меня улыбкой альбинос. Похоже, мое внимание ему льстит. — Мой секретарь будет отправлять на твой планнер нужную информацию.

— Спасибо. Тогда… до вечера?

Атиус молча кивает. Сиреневые глаза пристально следят за тем, как я поднимаюсь. И лишь у самой двери я слышу:

— До вечера… Дейлина.

Сделанной им паузы я не поняла. Он хотел назвать меня как-то иначе? Может, как я и просила, фавориткой?

— Восемь.

— Сколько?!

— Не веришь?

— С трудом. И кто же эти несчастные?

— Три служанки из штата тети Ари, три девушки из придворных дяди Юта, еще одна гостья из города, ну и бедняжка Тижина за компанию.

— И Тижина? — ахаю, прикрывая рот рукой.

— А она что, не девушка? — фыркает Лурита.

— Но она же… — Вспоминаю, что говорила о своих кавалерах подружка. Увы, безуспешно. Имен та никогда не называла, лишь жаловалась, что никто из них в нее не влюбился. — Ладно. Допустим. Получается, все рооотонки? За два года ни одной иперианки?