Полный котелок патронов - Александр Зорич Страница 20

I don't see 'bout that radar but I don't see that I'm wrong 'cuz its a will-fire action-seeking radar baby…

«Action Radar», The Prodigy

Вертушки сели почти синхронно.

Поскольку полеты над Зоной занятие в высшей степени опасное, я перекрестился, с благоговением глядя в потолок десантного отсека.

«Спасибо тебе, Господи, что ты не наслал на наши грешные тушки Каменное Небо! И других аномалий тоже не наслал! Всех этих вертикальных бичей, да придет им всем полный и окончательный трындец!»

Помолившись таким незамысловатым образом, я ткнул Костю под ребра локтем. В отличие от меня, тяжело переживающего все вестибулярные превратности полета, Костя спал сном праведника.

— Что?! Уже?! — вскинулся Костя, протирая глаза.

— Практически, — степенно кивнул я.

Майор Филиппов, который летел вместе с нами, выразительно постучал ногтем по стеклу своих командирских часов и напомнил:

— Ждать вас будем ровно час. Не уложитесь до восьми сорока двух — пеняйте на себя. Потому что мы улетим.

— Вас поняли, товарищ майор, — ответил я и за себя, и за Борхеса, который со сна был совсем квёлый, и за Костю.

Мы выпрыгнули из десантной двери вертолета и Борхес с избыточной, как мне показалось, уверенностью, повел нас прямиком к ближайшему пролому в ограде из типовых бетонных плит.

Не доходя пяти метров до пролома, Борхес надел на голову шлем от костюма замкнутого цикла и герметизировал его.

Выразительно покрутив пальцами возле шеи, он призвал нас последовать его примеру.

Мы нехотя напялили свои шлемы. Эффективная вещь эти костюмы с системой замкнутого дыхания, конечно. Но до чего же неудобные! Потеешь в них, дышать кажется что нечем, полное отсутствие контакта с окружающей средой опять же.

Однако все это дорогое снаряжение мы, отправляясь в рейд, получили совершенно бесплатно у полкового интенданта и не пользоваться им было глупо.

Убедившись, что теперь мы защищены надежно, Борхес прошел через брешь в заборе и, сделав три шага в сторону, скрылся из виду — теперь его заслоняла от нас одна из бетонных плит забора.

Поскольку в Зоне действует негласное правило «повторяй маневры точно за лидером», мы с Тополем, след в след, зашагали за Борхесом и… каждый из нас получил добрую порцию лиловых молний, сорвавшихся с казавшегося совершенно безобидным прута торчащей из земли арматуры!

— Ты что, Борхес, с дуба рухнул?! — задыхаясь от возмущения, заорал Тополь в переговорное устройство, когда мы с ним целыми и невредимыми (спасибо защитным костюмам!) присоединились к нашему проводнику. — Хорош сталкер, псевдоплоть тебе в ухо! Там же слона можно жарить!

— Да честно говоря, просто хотелось побыстрее убраться с глаз десантуры. Не люблю я, когда мне спину взглядами сверлят… Обычно-то я через эту аномалию не хожу. Но когда такой костюм дают бесплатно — почему не попижонить?

— А чем тебе десантура не нравится? — осведомился я. — Обычная такая десантура. Даже лучше обычной, по моим наблюдениям.

— Это, строго говоря, вообще не десантура, — вставил Костя (по его голосу слышалось, что он еще злится, но уже начал остывать). — А разведчики. То, что они все в тельняшках, десантниками их еще не делает.

— Без разницы, — меланхолически протянул Борхес. — Грубые они какие-то.

— Грубые? Гру-бы-е? — Мои брови от удивления буквально улетели на затылок. — А сталкеры тогда, по-твоему, какие?

— Сталкеры они хоть грубые, но понятные. А эти — грубые и непонятные. «Хули? В Туле!» — всех разговоров.

Я не стал продолжать эту дискуссию. Понятные… Непонятные… Нам с этойдесантуройеще по Второму энергоблоку лазить!

Итак, мы находились в Железном Лесу. Это, с моей точки зрения, избыточно романтическое и неуместно метафорическое название носила крупная силовая подстанция. Когда-то через нее шло электричество, вырабатываемое Чернобыльской АЭС. Ну а теперь, как и сама ЧАЭС, подстанция была заброшена.

Населяли ее разве что матрикаты да мутанты. А если через подстанцию и шла какая-то энергия, то уж точно не электричество, но аномальная, темная, потусторонняя Сила Зоны.

На территории, огражденной бетонным забором, стояли в общей сложности тридцать шесть штук высоких ажурных опор ЛЭП, то есть линий электропередачи. Собственно, именно эти опоры дали месту его громкое название — Железный Лес. Из которого происходила всевозможная, не всегда безобидная путаница, поскольку местности, именуемые Рыжим Лесом и Ёлкиным Лесом соответственно, были изначально именно лесами, с деревьями и кустарниками, а вовсе никакой не метафорой.

Между опорами ЛЭП были проложены рельсы, по которым некогда разъезжали специальные вагонетки с токосъемными кулаками.