Обратная реакция - Екатерина Богданова Страница 2

Взгляд метнулся в сторону, отмечая темные стены, бежевое одеяло, коричневые шторы на окнах. Спальня магистра.

— А… я, наверное… мне домой нужно… — пролепетала я, с трудом приподнимаясь.

— Лежать, — приказала она, пригвоздив меня к кровати взглядом.

А для надежности еще и рукой надавила на грудь.

Я тут же зашлась кашлем.

— Прости, девочка, — засуетилась женщина, поправляя подушки, хватая стакан с каким-то мутно-розовым напитком и приподнимая меня за плечи. — Попей, легче станет. Ты сейчас слишком ослаблена магическим выбросом, потому и восстановление идет так медленно. Но я уже влила в тебя столько целительной магии, что организм больше не примет. А Тэран против того, чтобы кто-то, кроме него самого, делился с тобой жизненной энергией.

— Сам зажал и другим не дает, — проворчала я, отпив-таки пару глотков из стакана и откинувшись на подушки.

— Ему сейчас нельзя распылять силы, ослаблять себя, слишком многое на кону, — поспешила оправдать сына женщина.

— А вы… — До конца вопрос я не озвучила. И не то чтобы было неудобно, но почему-то постеснялась.

— Зови меня Кассиль или просто мамой, — улыбнулась женщина.

Без издевки, искренне улыбнулась.

А мне вдруг стало как-то нехорошо. Это с чего я родительницу магистра должна называть мамой? Неожиданно появились силы, и я рывком села на кровати. Осознала, что из одежды на мне только сорочка, мужская, прикрылась одеялом и потребовала:

— Немедленно верните меня домой!

Женщина сощурилась, недобро так, подалась ко мне и прошипела не хуже сыночка, когда он злится:

— Так ты дома, деточка. И только попробуй обидеть моего сына…

Признаюсь, я спасовала. Медленно легла, прикрыла глаза, глубоко вдохнула, стараясь отрешиться от ноющей боли в мышцах, а потом… сорвалась.

Вскочила на кровати, позабыв, что в мужской сорочке на голое тело выгляжу более чем неприлично, уперла руки в бока и прокричала:

— Я вам не деточка! И ничего вашему сыну не должна! Это он меня втянул в сомнительное противостояние со своей любовницей! Так что верните меня домой, немедленно! Я требую! И имею на это полное право! А ваш сын пусть сам со своими… любовницами разбирается.

Последнее высказывание получилось совсем уж каким-то обвинительным и обиженным, что не укрылось от моей собеседницы. Кассиль хмыкнула, приветливо улыбнулась и задумчиво произнесла:

— А я с тобой согласна. Мужчины не умеют ценить то, что само идет к ним в руки. Пусть добивается.

И в меня полетело нечто сумрачно-белесое, окутавшее все тело ласковым касанием тумана. Мир погрузился во тьму.

В дверь постучали, да так, что она содрогнулась. В следующее мгновение створка распахнулась, а по комнате разнесся громкий голос, окончательно вырывая меня из оков сна.

— Даюсь, ну ты долго еще валяться будешь?! — заголосил Сан, бесцеремонно потеснив меня на кровати.

Рыжий наглец улегся рядом на бок, подпер голову рукой и тихонечко прошептал:

— Твой дом в оцеплении, под дверью ждут шестеро магов из Имперской службы безопасности, мастер Эшарон делает вид, что так и надо, но я подозреваю, что на него надавили. Ничего рассказать не хочешь?

— А что ты уже знаешь? — так же шепотом спросила я.

— Да мама расписала… — скривился Санье, — но я ей не особо поверил. Ты же не кукла разряженная, чтобы на регалии Кранта вестись.

Представила, чего там ему матушка хвостатая наговорила, и тоже скривилась.

— В общем, я с тобой в любом случае, так что не вешай нос, Даюсь, прорвемся, — заявил Сан, щелкнув меня по тому самому носу, который вешать не полагалось.

— Спасибо, — шепнула я в ответ и, не удержав порыва, крепко обняла друга.

И именно в этот момент я поняла, осознала, насколько неправильно веду себя, несправедливо по отношению к Санье. Понимание пришло в тот момент, когда он обнял меня в ответ, бережно, нежно, чуть поглаживая по спине и затаив дыхание. Так не обнимают друга! И в тот же миг стали очевидны другие мелочи в наших отношениях, на которые я раньше не обращала внимания, — постоянная забота, подчеркнутое позиционирование меня как его девушки перед одногруппниками, перед которыми не было нужды притворяться, обида на то, что я отказалась официально стать его невестой. Ведь тогда он действительно обиделся, вспылил и даже идиоткой непонятливой обозвал. А я и была идиоткой, потому что не осознавала… А теперь… А что теперь? Аашалла никуда не делась, и мать Санье была права — мне нельзя держать его возле себя. Не важно, как я к нему отношусь, важно то, что рядом со мной он в опасности…

Я отстранилась, отодвинулась подальше и тихо проговорила:

— Тебе лучше уйти.

Сан напрягся, сощурился и вкрадчиво поинтересовался:

— Это твой ответ?

Ответа на какой вопрос он требовал, понимали мы оба. И он видел осознание в моих глазах. Тем сложнее было отвести взгляд и попросить:

— Иди.

Санье встал, медленно, подчеркнуто высокомерно оправил одежду и вдруг с жаром произнес:

— А я ведь не сдамся, Даяна. Я привык добиваться своего и не намерен изменять своим привычкам.

Это прозвучало угрозой, обещанием, клятвой, в конце концов. Но я не посмотрела на него, даже когда уходил, не взглянула вслед. Кажется, я только что лишилась друга…

Мне было плохо, страшно и противно. Я чувствовала себя гадиной. И понимаю, что моей вины нет, а все равно мерзко. Нравился ли мне Сан? Да, он мне очень нравился, он был просто идеален! Веселый, понимающий, заботливый. Вопреки безалаберному внешнему виду я отчетливо ощущала в нем силу, способную защитить, вселить уверенность, поддержать во всем, к чему бы я ни стремилась. Но в противовес ему передо мной была иная сила — сметающая на своем пути все преграды, неоспоримая, жестокая и непримиримая сила магистра Тэрана Кранта. И пусть для него я только очередная проблема, которую нужно решить, пусть между нами пропасть непонимания и на горизонте маячит та, для кого моя смерть станет подарком, мне почему-то никак не удавалось заставить себя возненавидеть его. Я злилась, была разочарована, хотя и не очаровывалась, обижалась, раздражалась. Во мне бурлило много негативных эмоций, но возненавидеть магистра никак не получалось. И даже сейчас, только что распрощавшись с Саном, я думала именно о нем, магистре Кранте. О, как же он раздражал меня! Своими янтарными глазами с зелеными искорками, непробиваемой самоуверенностью, наглостью… неожиданной нежностью и пьянящим ощущением полета от соприкосновения наших губ, мимолетным, но так отчетливо запомнившимся.

Усилием воли заставила себя вынырнуть из воспоминаний, встряхнулась — и пошла в ванную. А уже через двадцать минут поняла, что Крант — зло! Страшное, непримиримое и неоспоримое зло, решившее отравить мне жизнь!