Как отделаться от декана за 30 дней - Анастасия Маркова Страница 2

Едва над алтарем появилась синяя переливающаяся нить, по храму прокатилась волна восторженных возгласов. С мгновения на мгновение должна была показаться и другая, моя. Прошла секунда, другая, третья… Ничего… По тускнеющей улыбке жениха было понятно, что что-то идет не так. В груди зародился страх, по спине стал струиться холодный пот. Я озадаченно посмотрела на храмовника, предположив, что это он напортачил, но на сморщенном лице, испещренном глубокими морщинами, отражалось недовольство. Его хмурый осуждающий взгляд был устремлен на меня, словно вина за несостоявшийся ритуал лежал именно на мне.

— Ну вот… — с тяжелым вздохом заговорил старец, — и чего мы сегодня все здесь собрались?

Он совершил пас руками, и магическая нить Генри исчезла, а затем и вовсе развернулся и устремился к выходу. Вот тут паника окончательно накрыла меня с головой.

— Вы куда?.. — изумленно бросила ему вслед.

— А что мне здесь делать?

— А как же свадьба? — мои пальцы превратились в ледышки. Церемония бракосочетания, на которую я столько возлагала надежд, вот-вот грозила обернуться несмываемым позором.

— Какая свадьба, милочка? Ты сперва со своим женихом разберись, связь с ним разорви, тогда и приходи снова, — отчитывал он меня, словно маленького провинившегося ребенка. Я растерянно посмотрела на Генри. — Да не с этим, — махнул старец на него рукой, — с другим.

— Каким это еще другим? У меня нет другого жениха, — казалось, храмовник нес полную бессмыслицу.

— Можешь обманывать сколько угодно меня, кого-либо еще, но магии виднее.

После этих слов он продолжил неторопливо шагать по направлению к выходу.

Генри готов был испепелить меня взглядом, как и его родственники, мои же пребывали в оцепенении. Давящую тишину, звоном отдававшую в ушах, взорвал громкий… храп. Мой взор, полный негодования, в краткий миг метнулся на поиски его источника. Дедуля, опершись двумя руками на трость, мирно себе посапывал. Резкий толчок в бок, доставшийся ему от бабули, пробудил его ото сна. Он поднялся со скамьи и, не разобравшись в происходящем, прогремел на весь храм:

— Горько молодым!

Я и так держалась из последних сил, но эти слова стали отправной точкой для моего позорного побега из храма.

В дверь моей крохотной, но уютной комнатки в очередной раз раздался настойчивый стук, а вслед за ним и взволнованный голос мамы:

— Лилок, детка, выходи, нужно поговорить, — вот уже около четверти часа она пыталась заставить меня показаться всем на глаза.

Но не тут-то было. О скверности моего характера знала вся семья. Если уж что-то втемяшила в голову — не выбьешь. Правда, никто и не пытался. Все лаской да лаской…

— Там и Генри пришел… — закинула она удочку.

Стоило матери произнести имя моего несостоявшегося мужа, как я метнулась к двери и сняла с нее запирающее заклинание.

— Правда? — высунула в образовавшуюся щель опухшее лицо, продолжая вытирать со щек горестные слезы.

— Правда, — она грустно улыбнулась, потянула меня за руку, заставляя покинуть свое убежище, и крепко прижала к себе. Погладив пару раз успокаивающе по спине, проговорила: — Пойдем.

— Куда? — громко всхлипнула я, отпрянула и растерянно заглянула в ее темно-синие глаза.

В отличие от мамы, высокой изящной блондинки, мне достались от дедушки черные, словно вороново крыло, волосы и темно-карие, почти как угольки, глаза. Да и нравом, поговаривали, я пошла именно в него.

— На семейный совет. Будем разбираться, как так вышло, что ты с кем-то помолвлена. Ты ведь точно ни с кем не заключала соглашения? — она вопросительно изогнула идеальной формы бровь и заправила выбившуюся из прически светлую прядь волос.

— Мама! — я от негодования сжала руки в кулаки до побелевших костяшек пальцев и направилась в гостиную, где уже вовсю шли баталии.

— Знаешь, Холгер, это твоих рук дело. И только твоих, — с полной уверенностью заявила бабушка, у которой к тому времени задергался левый глаз.

— Это еще почему? — возмутился дедуля, насупив широкие брови.

Я подошла к Генри, уже не смотревшего на меня, как на заклятого врага, и села рядышком с ним на диванчике. Как оказалось, он пришел с отцом, у которого на скулах играли желваки.

— А кто еще в нашей семье такой затейник? — после этого вопроса все взгляды отчего-то устремились в мою сторону. А я что? Я ничего. Я вообще не при делах. Все как-то само получается…

— Не придумывай, — отмахнулся он от бабушки худощавой рукой.

— Это кто еще придумывает? Я, что ли?! — она повысила голос до визга и ткнула себя пальцем в грудь.

— Началось… — пробормотала я себе под нос и откинулась на спинку дивана. Подобные споры между ними происходили ежедневно, порой и по нескольку раз на день.

— Да ты ни одного поручения выполнить не можешь, не проявляя инициативы, о которой тебя никто не просит.

— Не надо на меня наговаривать, — принялся отпираться дедушка, постукивая тростью, без которой великолепно обходился. В свои преклонные годы он мог похвастаться завидной долей энергии, выходившей ему порой боком.

— Ага… Наговаривают на него. Хочешь сказать, что это не ты вписал иное имя внучки в регистрационную книгу?

— Опять взялась за старое, — с тяжелым вздохом вымолвил дедушка и поднял черные глаза к высокому потолку. — Да сколько раз тебе объяснять, что так получилось?

— Вот ты мне и объясни наконец-то: как можно было перепутать имя Лилия с Лилит? Одно нежное, словно цветок, а другое… Ладно бы забыл, пока доехал. Предполагали такой расклад. Проходили уже такое, поэтому и всучили тебе бумажку, которую всего-то следовало передать писарю.

— Я ее потерял. Как вспомнил, так и назвал. Красивое же имя, что тебе в нем не нравится?

— Да ну тебя, — на этот раз уже она махнула на него рукой. — Давай лучше, вспоминай, дырявая башка, с кем породниться надумал. Может, Левису пообещал внучку?

— Кому? Левису? У него у самого одни девки, — без промедления отозвался дедуля и отрицательно покачал головой.

— Норману? — раздраженно предложила очередной вариант бабушка.

— Норману… Норману… — начал смаковать дед фамилию старого друга. — Нор… — внезапно замолк он, еще сильнее насупив брови, которые в итоге едва не сошлись на переносице. Однако вскоре его лицо прояснилось. — Точно не Норману. Возможно, Невиллу.

— Невиллу? — охнула бабушка, метнув на меня сочувственный взгляд.

Я вопросительно на нее посмотрела, слегка подавшись корпусом вперед, но она резко отвернулась, сделав вид, что ничего не заметила. В груди поселилась тревога. И что не так с этим Невиллом?

— Почему “возможно”? — вмешалась в разговор мама.

— Дело было как-то вечером… — склонил дедуля голову набок и почесал пальцем подбородок, словно пытался восстановить в памяти порядок событий того дня.