Дочь двух миров. Возвращение - Вера Чиркова Страница 2

Произнося эти слова, я не стояла на месте, а пробиралась к раскидистому кусту дерезы, а попросту – волчьих ягод. Они еще не поспели и потому почти незаметны в зелени листвы, но даже когда ветви обвиснут под тяжестью ярких гроздей, ни один деревенский житель и близко к ним не подойдет.

– Что ты собираешься делать? – раздался над ухом голос мага, едва я, присев возле вросшего в пригорок камня, принялась аккуратно отгребать от него мусор. – Пусти, я сам его подниму.

– Не нужно, тут не тяжело. И не трогай ягоды, они ядовиты!

– А съедобных здесь нет?

– Еще рано. Ну, землянику можно поискать, но лучше съесть оставленные дедом продукты.

– Ты говоришь непонятно, – вздохнул инквизитор. – Только теперь я начал осознавать, насколько ты другая. А это что такое черное? – вдруг встревожился он.

– Пленка. Дед специально закрыл ею дыру, чтобы вода не затекла.

Я осторожно освободила край пленки, на которой лежал валун, и достала из-под него рюкзак, упакованный в плотный мусорный мешок. В глубине норы, за толстой песчаной перемычкой, дед спрятал еще один, на случай, если кто-то чужой нечаянно найдет первый мешок. Но я дальше не полезла, пусть лежит, может, когда-нибудь еще понадобится.

Отложив находку в сторону, сначала вернула на место пленку и мусор, старательно присыпая следы сухими травинками и листочками.

– Зачем? – непонимающе смотрел на мою работу Данерс.

– Позже придем сюда и устроим новый клад – на всякий случай, – объяснила ему, понимая, что именно так и сделаю.

Но позже. А сейчас достала из мешка рюкзак и начала потрошить. Белье пришлось отложить, переодеваться тут негде, да и нет уже смысла. Инквизитору отдала чуть потертые джинсы деда, ковбойку и носки. Затем выделила ему мужские кожаные шлепки с закрытыми носами. Бес терпеть не может, когда в дыры попадают сучки, улитки и прочий мусор.

А пока Дан, уйдя за куст, торопливо натягивал вожделенные штаны, тоже надела джинсы, серенькую ветровку и любимые ботасы. Иначе любознательные соседи сломают голову, гадая, почему я спозаранку гуляю в пляжном одеянии.

Одевшись, принялась готовить небольшой перекус. Чай, посомневавшись, решила не делать, хотя дед положил маленькую горелку, сухой спирт и плоский медный чайник. Обойдемся водой с экстрактом шиповника и походными бутербродиками, под ложечкой и в самом деле нещадно сосет.

Первый ломтик копченой колбаски, положенной на галету, я протянула Данерсу, а второй взяла себе, приглашающе указывая на импровизированный стол из того же рюкзака:

– Перекусим немного и отправимся домой, тут недалеко.

Иномирянин вмиг проглотил крохотный бутерброд и заинтересованно огляделся, явно пытаясь понять, в какой стороне от кажущегося бесконечным леса находится это «недалеко».

Колбаса и галеты закончились почти молниеносно, чуть дольше мы пили воду. Потом я сложила все улики в мусорный мешок и сунула его в рюкзак, прежде достав собственный телефон, ключи и кошелек. Дед, как обычно, постарался предусмотреть даже самые невероятные ситуации.

– Рюкзак понесешь ты, – закончив сборы, объявила явно не насытившемуся магу.

Объяснять ему, что в рюкзаке остались лишь продукты, требующие приготовления, а за то время, пока мы с ними провозимся, вполне можно дойти до деревни, я не стала. И не из вредности или детского зазнайства, просто вдруг стало любопытно, начнет инквизитор спорить или нет.

Но он покорно ухватил рюкзак за лямку, пытаясь сообразить, как носят такую неудобную сумку.

– На спине. Одну руку сюда, вторую сюда… я помогу, только чуть присядь.

Данерс снова выслушал все указания с несвойственной ему покорностью, и я начала тревожиться, не расстроил ли проклятый артефакт его разум? Но говорить обо всем этом вне дома считала по меньшей мере неразумным и потому, убедившись, что с рюкзаком инквизитор справится, первой выбралась из овражка.

Настоящей тропки здесь не было, но по наизусть знакомым ориентирам я вывела спутника из лесу, удачно минуя все болотистые низинки, заросли сорняков и буреломы. Хотя и появились в последние годы добровольцы, приезжающие в лес не водку пить, а собирать в кучи валежник и пилить сухостой, но до этих мест они пока не добрались.

– Это деревня твоего деда? – спросил Данерс, когда мы по уже хорошо заметной тропе вышли на асфальт и за поворотом показались первые дома.

– Это просто деревня, – поправила я, догадавшись по тону инквизитора о его заблуждении. – А Бестенс тут обычный житель. Он купил здесь домик из-за слабенького источника. В этом мире магии очень мало и источники – большая редкость.

– Тогда на что же он жил? – нахмурился маг, исподтишка приглядываясь к заборам и участкам, мимо которых мы шли.

– Пенсию платили. Правда, небольшую, ведь документов у нас никаких не было, а без них здесь нельзя. Ну и людей понемногу лечил, тайно, разумеется. Тут это запрещено, нужно иметь диплом.

– Варья… – начал он и, внезапно шагнув в сторону, официально закончил: – Извини за любопытство.

– Данерс, – дернув его к себе, тихо зашипела я, – ты куда это пошел? Это дорога для автомашин, а люди должны ходить с краю.

– Но тут нет никаких… авта… как это?

– Автомашины. И когда появятся, убегать будет поздно, – припугнула его на всякий случай. – Они ездят быстро и вполне могут задавить. Гулять в неположенном месте нельзя.

– Мне начинает не нравиться этот мир, – помрачнел Дан.

– Ты даже не представляешь, – огрызнулась в ответ, почему-то обидевшись за вовсе не розовую действительность этой многострадальной страны, – как мне не понравился ваш! И насколько я помню, тебе там тоже было далеко не весело.

Инквизитор смолчал, но помрачнел еще сильнее, а меня уже через секунду начало грызть раскаяние. Ну зачем задела еще не зажившее, трудно, что ли, было смолчать? Ведь не хотела же делать ему больно, я вообще ненавижу и саму боль, и всех чокнутых, склонных причинять ее людям или себе.

И давно поняла, что все отклонения психики легче всего определять, сравнив человека с животными. С собаками, кошками, лошадьми. Ни одна собака не полезет в огонь, в прорубь, или в пропасть по собственному желанию, без команды или особого повода. Причем он должен быть жизненно важным для нее: спасение хозяина, детей или друга, ну в крайнем, редчайшем, случае – единственным способом избежать гибели. А уж обижать свою подругу или собрата просто так, ради развлечения или острых ощущений, никогда не станет ни один зверь…

Мои размышления прервало появление несущегося навстречу оранжевого жигуленка, на котором сосед дядя Петя по утрам отвозил жену к станции, торговать парным молоком и свежей сметаной.

Я еще раздумывала, нужно ли нам молоко или обойдемся сгущенкой, как жигуль резво промчался мимо и тут же затормозил.

– Варечка! – взвыла баба Рая, едва распахнув дверцу. – Приехала, горемычная! Беда-то какая!