Воспоминания о будущем - Кэт Патрик Страница 2

Вообще-то я и сама не верю, что в школе пожар.

Я думаю, что какой-то придурок для прикола включилсигнализацию, но при этом ему — или ей — не хватило ума сообразить, что врезультате нам всем придется час стоять на холоде, ожидая, пока прибудутпожарные машины, пожарники осмотрят все здание и — наконец-то! — отключатвизжащую сирену.

Как назло, день оказался ветреным, кажется, я даже вижуредкие снежинки. Волоски на моей шее встают дыбом от холода, и с каждым порывомветра я пытаюсь потуже сжаться в комок.

Все равно не помогает.

Тогда я высвобождаю волосы из порядком растрепавшегося узлана затылке и пробую укутаться ими, как шарфом. В следующую секунду ветерподхватывает мои ярко-рыжие пряди и швыряет их мне в лицо, больно хлеща пощекам.

Тем временем народ прибывает, и до меня начинают доноситьсясмешки и шепот — по-видимому, по поводу моего наряда. Готова поклясться, чтослышала щелчки камер мобильных телефонов, но к тому моменту, когда мне удаетсянаконец выглянуть из-под своей вздыбленной гривы, фотограф успевает спрятатьулики. И все-таки злорадное хихиканье, то и дело доносящееся из глубины тесногокружка чирлидерш, реально действует мне на нервы.

Я сверлю глазами их спины до тех пор, пока Алекс Морган неповорачивает в мою сторону копну своих блестящих черных волос и не ловит мойвзгляд. Она выглядит так, словно перед эвакуацией из здания успела нанестидополнительный слой экстрачерной подводки для глаз.

Эвакуация-шмавакуация.

Алекс окидывает меня ледяным взглядом и отворачивается ксвоей компании, откуда тут же раздаются новые смешки.

Сейчас мне страшно не хватает моей лучшей подруги Джейми. Унее, конечно, свои тараканы в голове, но она никогда не пасует перед Гадинами.

А я торчу посреди парковки, одна-одинешенька, с голыминогами, в майке про муррный день, и испытываю настоящее облегчение, когда маленькойгруппке наконец надоедает потешаться надо мной.

До меня долетают обрывки разговоров о грядущих выходных,«контрольной, которую мы сейчас пропускаем» и отдельные предложения, вроде:«Давайте сорвемся и поедем позавтракать к "Регги", раз уж все равно торчимздесь».

— Симпатичная футболка, — с едва заметной усмешкойпроизносит приятный мужской голос. Приготовившись к новым издевкам, я сгребаювсе волосы, которые могу поймать, в кулак левой руки и оборачиваюсь.

И тут время останавливается.

Сначала я вижу ухмылку. Но сквозь насмешку проглядываетдоброта. Моя броня начинает крошиться еще до того, как я поднимаю взгляд к егоглазам — а при виде их остатки настороженности тают, как лед на солнце. Глаза.Сверкающие, бледно-васильковые, со светлыми искорками, в окружении ресниц,которым позавидовала бы любая девушка.

Эти глаза смотрят на меня.

Прямо на меня.

И улыбаются еще заметнее, чем губы.

Окажись в этот момент рядом со мной что-нибудь твердое —скажем, какая-нибудь мебель или хотя бы невраждебно настроенный человек, — ябы, наверное, поспешила опереться, потому что у меня вдруг подкосились ноги. Вхорошем смысле.

Вот это да!

Внезапно все исчезло. Футболка, телефон, баскетбол, Гадины.

Остался только парень, стоящий передо мной.

Он выглядит так, словно ему место в раю или в Голливуде, и яготова смотреть на него целый, день. Не отрываясь.

— Спасибо, — выдавливаю я спустя не знаю сколько времени.Потом заставляю себя моргнуть. Его усмешка превращается в открытую, сердечнуюулыбку, которая кажется мне знакомой, но только потому, что мне этого хочется.

Оправившись от первого потрясения и восторга, вызванногопоявлением столь прекрасного создания, я делаю мысленный шажок назад.

Помню я его или нет?

Пожалуйста, ну пожалуйста-препожалуйста, пусть я его помню!

Я торопливо пролистываю долгие годы никчемных и важныхэпизодов, словно роюсь в старой школьной картотеке которой, для удобства,обзаведусь в будущем. Этого лица точно нигде нет.

Я не помню парня, стоящего передо мной.

На какую-то долю секунды меня это огорчает. Но потом мне напомощь приходит умение во всем видеть светлую сторону. Возможно, я ошиблась.Возможно, он все-таки где-то там.

Стоп, где это мы? Ой, моя форма...

— Пытаюсь положить начало новой моде, — говорю я, улыбаясь ивыпуская волосы на свободу. Так лучше.

При этом я слегка поворачиваюсь, чтобы ветер сдул волосы уменя с лица, и заставляю себя обратить внимание хоть на что-нибудь, кроме глазмоего собеседника.

— Классные кеды, — делаю я первую попытку.

— Ага, спасибо, — смущенно отвечает он, опуская взгляд насвои шоколадные «Конверсы». Исчерпав тему обуви, он расстегивает и снимает своюкоричневую толстовку с капюшоном.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он накидываеттолстовку мне на плечи, так что я чувствую себя подружкой капитана футбольнойкоманды из далеких пятидесятых, и почему-то мне это очень нравится. Мягкаяфлиска внутри хранит тепло его тела и слабо пахнет стиральным порошком,смягчителем для ткани и еще... мужчиной. Причем первоклассным.

Мне нравится, что от толстовки не пахнет одеколоном.Туалетная вода — это игрушки для мальчиков, которые пытаются казатьсямужчинами...

Во-первых, он стоит ко мне слишком близко для незнакомца, аво-вторых, теперь он остался в одной футболке: сильно поношенной, сизображением группы, о которой я никогда не слышала.

— Спасибо, — повторяю я. Можно подумать, что это одно издесятка слов, которые я знаю по-английски. — А ты не замерзнешь?

Он смеется так, словно я задала ему самый дурацкий в миревопрос, а потом просто отвечает:

— Нет.

Может быть, парни не мерзнут?

— Ладно. Ну, спасибо, — говорю я в стотысячный раз запоследние две секунды.

Понятия не имею, что сегодня творится со мной и с этимсловом.

— Да ерунда, честное слово, — говорит он. — Я подумал, тебеэто не помешает. А то ты уже посинела вся, — добавляет он, кивая на мои ноги. —Кстати, меня зовут Люк.

— Лондон.

Это все, что мне удается из себя выжать.

— Классное имя, — отвечает он, еле заметно улыбаясь. Я вижу,как на одной щеке у него появляется неглубокая ямочка. — Запоминающееся.

Очень смешно, думаю я про себя.

И тут громкий визгливый голос выводит меня из Люко-транса.

— ЧТО это ты нацепила? — орет Джейми Коннор такпронзительно, что по меньшей мере пять человек прекращают болтать иоборачиваются к нам. Джейми приближается ко мне — короткая, не по погоде, юбкаи загорелые, не по сезону, ноги, смело выставленные на обозрение всему миру.