Навсе...где? - Хэйди Хэйлинг Страница 2

– Чтобы они погнались за мной. А теперь живо на борт. Вит, вит!

И Кашмир подтолкнул меня к трапу.

Отец помогал Би с рангоутом, но, услышав неподалеку от пристани крики, на секунду замер и окинул взглядом окрестности, пытаясь понять, что происходит. Затем он возобновил свои действия и скомандовал Ротгуту отдать швартовы. Англичанин был уже совсем рядом. Местные жители бросились врассыпную, но Кашмир оставался на месте, пока я не забралась по трапу на борт. Тогда он попытался броситься наутек, но было уже поздно.

Англичанин, бакенбарды которого дрожали от ярости, схватил Кашмира за воротник полотняной рубашки.

– Ах ты, проклятый ублюдок, да тебя повесить мало! – заорал он и, вытащив из-за пояса револьвер, ткнул его ствол в щеку Кашмира. – Отдавай мои деньги или я пристрелю тебя на месте!

Каш рванулся в сторону корабля, но мы, снявшись с якоря, уже отходили от пристани. Я изумленно посмотрела на отца. Тот окатил меня ледяным взглядом своих светло-голубых глаз и сказал:

– Он в состоянии сам о себе позаботиться.

Несмотря на жару, меня пробрал озноб. Если бы каладриус остался у Каша, как знать, не оставили ли бы на пристани меня? Поставив клетку с птицей на палубу, я ухватилась за леер, оценивая на глаз расстояние между бортом судна и пирсом. В этот момент Каш резко толкнул руку англичанина с револьвером кверху. Тот нажал на спусковой крючок, и пуля улетела куда-то в небо. Англичанин крепче сжал в пальцах воротник рубашки Кашмира – но и только. Резким движением разорвав рубаху на груди, Каш, повернувшись на одной ноге, ловко выскользнул из рукавов и освободился. Его противник так и остался стоять на месте с изумленным выражением лица.

Я стала шарить вокруг в поисках свободного конца, чтобы бросить его на пристань. Однако, когда я выпрямилась и снова выглянула из-за фальшборта, Кашмира нигде не было видно. Англичанин, стоя у края пирса, яростно что-то кричал, потрясая револьвером. Взгляд его был устремлен на корму корабля. Посмотрев туда же, я увидела Каша, перелезающего через борт.

– Остановить корабль! Остановить немедленно! – орал англичанин, обращаясь к моему отцу. – Ваш кули вор!

Кашмир приложил руку к груди жестом оскорбленной невинности. Я невольно улыбнулась – мне было известно, насколько он ловок и находчив. При необходимости Кашмир был способен заставить человека смеяться, чтобы украсть нужную ему вещь изо рта намеченной жертвы.

Затем Кашмир резко пригнулся. Англичанин выстрелил вторично, и пуля угодила в нашу сделанную из дуба бизань-мачту. Я замерла от неожиданности, а затем бросилась ничком на палубу рядом с клеткой. От моего дыхания зашевелились перья на грудке каладриуса.

«Искушение» – быстроходное судно, и к тому времени, когда англичанин успел прицелиться еще раз, мы были уже слишком далеко. Я вскочила. В ушах у меня звенело, волосы растрепались. Кашмир держался как ни в чем не бывало. Его бронзовая кожа сияла в лучах солнца, лицо светилось ликованием. Глаза наши встретились, и я торопливо отвернулась.

– Вы покраснели, – весело заметил он.

– Это от жары, – пробормотала я.

– Ну и суета! – воскликнул мой отец и, передав штурвал Би, спустился на главную палубу. Взяв в руки клетку, он заглянул внутрь.

– Боже, какая прелесть! Спасибо, малышка.

– Спасибо? – Я одернула на себе одежду. – Ты должен благодарить не меня.

– Спасибо, Кашмир! – сказал отец и в знак одобрения поднял вверх большой палец. Затем продолжил рассматривать каладриуса, радостно бормоча что-то себе под нос.

– Из-за этой птицы ты подверг его жизнь опасности, – с возмущением произнесла я.

– Большое спасибо, Кашмир.

– Его чуть не застрелили!

– Однако же он жив. – Отец небрежно пожал плечами.

– Но его могли убить!

Улыбка отца погасла, словно задутое порывом ветра пламя свечи. С бесстрастным лицом он засучил рукава своей просторной хлопчатобумажной рубахи, обнажив тянувшиеся вверх по предплечьям синие разводы. Если не знать о них заранее, маршруты, изображенные на его теле, трудно было разглядеть среди покрывавших кожу татуировок. Вскоре отец опять просиял:

– Здорово, что теперь у нас есть каладриус. Он исцеляет от всех болезней! Ну же, дадим ветру наполнить наши паруса! Куда мы теперь пойдем, Никси?

Я хотела сказать ему какую-нибудь грубость, но в последний момент прикусила язык. Все было как обычно – отец не любил подолгу терзаться угрызениями совести. Он оставлял эту привилегию мне.

– Нам нужно в Нью-Йорк, в 1981 год. Я достала карту и проложила курс сегодня утром. Карта на столе. Может, хотя бы взглянешь?

– Но… все карты двадцатого века, которые мне доводилось видеть, были изготовлены типографским способом, – сказал отец, не отвечая на мой вопрос.

– Эта сделана вручную одним очень увлеченным человеком, – пояснила я. – Когда мы были там, куда отправляемся, я сама ее купила.

На отца мои слова, похоже, не произвели большого впечатления.

– Вот и хорошо, просто отлично. А ты уверена, что она приведет нас, куда надо?

– Это уж ваша забота, капитан, – ответила я. – По крайней мере, до тех пор, пока не научите меня Навигации.

Отец бросил на меня долгий и пристальный взгляд, после чего повернулся на каблуках и отправился в свою каюту. Я вдруг почувствовала, что все члены экипажа смотрят на меня. Однако, когда я обернулась, Би тут же сделала вид, будто ее заинтересовала впадающая в океан река, а Ротгут принялся внимательно изучать свои ногти. Взгляд не отвел только Кашмир.

– А ты тоже хорош!

– Я?! Что я сделал не так, амира?

– Я уже почти уговорила продавца птиц согласиться на мою цену.

На губах Кашмира появилась улыбка:

– Даже если и так, вы ведь сами сказали: англичане забрали все золото. Я всего лишь взял у них немного обратно.

– Но все же воровать нехорошо, Кашмир.

– И что же я должен был сделать?

– Может, оставить птицу продавцу?

Кашмир посмотрел на меня немного искоса, и в его глазах промелькнула искорка:

– Да ладно вам, амира. Когда я передал вам клетку с каладриусом, вы были в восторге.

– Это потому, что каладриусы – большая редкость, не говоря уж об их способностях исцелять недуги. Но я не думаю, что мы в самом деле ими воспользуемся.

– А вот капитан считает, что мы это сделаем. Вы ведь знаете, что он за человек.

– Что ты имеешь в виду?

– Что с ним очень трудно спорить, – объяснил Кашмир и поджал губы.

– Что правда, то правда, – сказала я и, скрестив руки на груди, бросила взгляд на воды реки Хугли, которые своим цветом напоминали желчь. – Груз в порядке?