Формула любви, или О бедном диэре замолвите слово - Юлия Славачевская Страница 2

Начнем с того, что мне постоянно снились порнографические сны с участием Ладомира. Почему порнографические? Потому что эротику это действо перепрыгнуло, даже не заметив! Как еще по-другому назвать оргии с участием всех ипостасей моего самозваного супруга? Если ко мне не клеилась одна из них, то рядом отиралась другая, или лезла целоваться третья, или лапала четвертая. И за всем этим безобразием наблюдал печальный Монь, скромно стоящий в сторонке. Тьфу!

– Хватит! – твердо сказала я сама себе. – Отныне никаких диэров, никаких сожалений! Я буду сама управлять своей жизнью! – И пошла к врачу жаловаться на дисфункцию сна. Мне выписали сильное снотворное, после чего порнография, может, и была, но без моего прямого участия или вуайеризма одной из сторон.

Но вслед за этим в моей голове поселился голос разума, как он себя называл, или крик маразма, как называла его я. Этот вещатель бубнил о романтике и жгучей страсти, намекал о выгодности обеспеченной жизни за бугром и успокаивался только тогда, когда я начинала вспоминать параграфы налогообложения.

Мне даже пришлось проштудировать пару учебников, чтобы прийти в норму и заодно соответствовать занимаемой должности. Вследствие того вражеский голос наконец заткнулся, а в банке со мной стали консультироваться еще и по налогам.

Хотя все было грустно. Я отчаянно скучала по… Мыру. Да, я прекрасно знала, кто он такой, знала, что Мыра как такового не существует в природе, но все равно скучала.

В общем, докатилась до того, что в выходные сидела неумытая-нечесаная, с налоговым кодексом в руках, и смотрела фильмы про все зеленое: змей, лягушек, джунгли, крокодилов…

В один из таких дней ко мне злобной фурией ворвалась Лариска. Она без малейшей пощады вытряхнула меня из мятой пижамы и потащила к гадалке с криком:

– Счас тебе все расскажут и покажут, а то ты скоро начнешь видеть инопланетян и эльфов!

– А чего на них смотреть? – вяло отбивалась я. – Эльфы как эльфы. С ушами и проблемами. И неизвестно, что у них больше – уши или проблемы.

Но в итоге борьба получилась неравной и меня все же доставили по назначению в какую-то темную квартиру. В которой подозрительно знакомо выглядевшая гадалка раскинула карты, вперила в меня густо накрашенные глаза и, водя лиловым ногтем по бубновому королю и крестовому валету, припечатала тузом червей:

– Тебя, Леля, спасет только мачо!

– Во как?! – удивленно вытаращилась я на нее. – И как он меня спасет? На надувном плоту?

– Леля, – укоризненно влезла Лариска, – вот с чем у тебя ассоциируется мачо?

– С мачете и текилой? – наморщила я лоб, пытаясь сообразить, куда она клонит.

– С зажигательным сексом, дурында! – раздраженно всплеснула руками подруга. – А это тебе просто позарез необходимо в данный момент!

– Да? – не поверила я, повернулась к гадалке и вкрадчиво поинтересовалась: – А романтики там не видно? Красивых ухаживаний, романтических рыжих и кудрявых кавалеров, «с первого взгляда и до последнего вздоха»? Мне в этой эскападе точно не светит: «Я твой, а ты моя навеки. Я тебя понюхал, захотел, и мы с тобой теперь по жизни связаны»?

– Нет, – отреагировала та, отбросив карты и поглаживая хрустальный шар. Она всмотрелась в мутное стекло. – Никакой романтики. Только мачо, секс и текила!

– А мачете? – не удержалась я, страшно разочарованная отсутствием столь необходимого элемента ухаживания.

– Это лишнее! – категорично отрезала гадалка и нахмурилась. – В общем, вот мое предсказание, обязательное к выполнению: берешь отпуск и едешь искать мачо. Это будет первый, кто поразит твое воображение! Не перепутаешь!

В результате этого туманного и расплывчатого пророчества Лариска развила бурную деятельность и буквально в считаные часы подыскала мне горящий тур в Мексику.

– Почему туда? – апатично полюбопытствовала я, не в силах сопротивляться бытовому насилию. – Меня Испания тоже вполне устраивает. Судя по фотографиям, там красивые мачо водятся…

– Потому что все мачо в Мексике! – убежденно ответила подруга, ожесточенно запихивая в мой чемодан все шмотки подряд. – Они туда специально иммигрировали, чтобы не вымереть в условиях жесточайшей нехватки мачей на слабый пол!

– Это слово не склоняется, – поправила ее я, индифферентно глядя на летающий по моей квартире мини-ураган.

– А вот это уже не твоя забота! – отбрила Лариска, задорно взбивая свои кудрявые «три волосины» и старательно накрашивая перед зеркалом тушью наращенные ресницы. – Нужно, чтобы твой мачо склонился куда хотелось бы и устроил тебе взрыв эмоций, вынос мозга и африканскую страсть!

– Мексика не в Африке, – слабо улыбнулась я в ответ на такую заботу. – И мозг лучше оставить на месте, я за счет него работаю и существую.

– Недалеко от Африки, – отмахнулась подруга. Она выпрямилась, уперла одну руку в бок, вторую наставила на меня с вытянутым указательным пальцем и заявила: – Я хочу назад свою любимую подругу! Я хочу, чтобы у тебя, черт возьми, снова горели глаза! Я хочу умирать от зависти, когда у твоих ног штабелями падают мужики! Я хочу скрипеть зубами от злости, когда из нас двоих видят только тебя!

Я печально улыбнулась. Дорого мне обошлась дурацкая романтика!

– Потому что в последний раз мне стало страшно, – продолжала Лариса несчастным голосом, – когда к нам в кафе подошел интеллигентный импозантный мужик и попытался познакомиться со мной! Со мной!!! – Еще раз ткнула в меня пальцем и повторила: – Я хочу получить назад свою любимую подругу!

– Сдаюсь! – подняла я руки. – Как скажешь, Лара. Я в твоем распоряжении.

– Давно бы так, – удовлетворенно пробормотала подружка и потащила меня в аэропорт, где быстренько спровадила меня за зеленую линию с напутствием: – Не забудь! Первый, кто поразит твое воображение!

Я кивнула, устав возражать. Ну откуда, откуда мне было знать, что первым мое воображение поразит тот, кого я даже не успею толком рассмотреть?

Собственно, его, скорей всего, никто не успел рассмотреть.

Был уже третий час полета, притушили свет, и многие, в том числе и я, дремали, пытаясь удобнее устроиться в креслах. И вдруг в этой тишине раздался трубный рев:

– Этого не может быть! – и мимо по проходу пронеслось что-то кубическое в ярком одеянии, похожем на гавайскую рубашку ужасающих расцветок, и заперлось в туалете.

Весь оставшийся полет две стюардессы и стюард пытались выманить окопавшегося в кабинке туалетного экстремиста. Ему предлагали все, что только можно было предложить в условиях полета. Включая стриптиз в исполнении второго пилота.

Но мужик крепко держал оборону и даже не подавал голоса. Зато в туалете что-то постоянно искрило и воняло. Все, кто сидел рядом, усовершенствовались в матерном диалекте и узнали много новых, неизвестных науке фигур речи и поз по размножению.

Естественно, спать уже никто не хотел. Пассажиры внимательно следили за развитием событий и тихо молились, чтобы без проблем приземлиться там, куда летели, а не посредине океана или в другой части света.