Путь Кассандры, или Приключения с макаронами - Юлия Вознесенская Страница 2

– Уа, дорогие, вот и я! Нее обернулись ко мне и радостно вразнобой закричали:

– Смотрите, кто пришел! Уа, Сандра!

– Где же ты пропадала, Сандра?

– Да так, гуляла в лесу, пленяла дракона.

– Рассказывай сказки! Как это ты могла в одиночку справиться с драконом? – недоверчиво пробасил Генрих, отмахиваясь от назойливого клюва своего попугая-пропойцы.

– И зачем это юной девушке пленить драконов? – насмешливо протянула красавица Энея. – Пленять нужно прекрасных принцев и безупречных рыцарей, а они все здесь.

– Ну это мы все умеем, это так просто, – сказала Изольда, обнимая Мэрлока. Поэт ласково и снисходительно скос ил па нее глаза и погладил лежащую на его плече ручку.

– Налейте мне вина, я устала, – сказала я, подходя к своему обычному месту рядом с Эриком. Он вскочил, поцеловал мне руку и отодвинул тяжелое кресло, чтобы я могла сесть.

– Что же ты не помог своей красавице справиться с драконом. Эрик? – поддела его Энея.

– Ей наверняка помогал Индрик, она обычно берет его с собой в такие волшебные экспедиции, – заметил Мэрлок. Он всегда немного завидовал моей дружбе с единорогом. Поэт хорошо знал, что можно придумать и создать фантомного единорога в Реальности, по это не будет подлинный чудо-зверь старинных легенд: настоящих единорогов не сочиняют, а вызывают, и они дружат только с девственницами, а девственность тоже нельзя сочинить: она, как и единорог, либо есть, либо нет.

– В самом деле, Сандра, почему ты меня не позвала с вами? – хмуро спросил Эрик.

– Ты же знаешь, любимый, что Индрик не захотел бы идти с тобой.

– Знаю, Индрик водит компанию только с невинными девушками. Но твоя невинность это не моя вина – это моя беда.

Все засмеялись, а самый старший из нас, Артур, сказал:

– Прости, очаровательная Кассандра, но как-то не верится, что ты, пусть даже на пару с единорогом, сумела одолеть дракона.

– Любезный мой Артур и вы мои храбрые друзья и прекрасные подруги! Если вы готовы оторваться от ужина и совершить вместе со мной небольшую прогулку, я приглашаю вас спуститься вниз и познакомиться с Фафниром.

Шумная компания покинула зал и спустилась во двор к коновязи, возле которой, свернувшись огромным колючим клубком, лежал присмиревший дракон. Его долго разглядывали, ужасаясь его величине и безобразию, поздравляли меня и просили прощенья за недоверчивость и шутки. Потом стали решать, что же делать с драконом дальше: держать ли в качестве сторожа при замке, подарить какому-нибудь соседнему королю или отпустить на волю, взяв с него достойный выкуп?

– И для чего нам в замке такое страшилище? – засомневалась робкая Изольда.

– Я бы на твоем месте оставила его при себе в качестве личного хранителя твоей невинности, – посоветовала Энея.

– Ты можешь получить за свой подвиг хорошие деньги, – сказал Ланселот Озерный, доселе молчавший, – если запечатлеешь его и продашь в Банк-Реаль для использования в кошмарниках: их монстры в сравнении с ним весьма проигрывают, твой выглядит куда натуральнее.

– А что думает об этом сама великолепная и прелестная победительница драконов? – спросил Генрих.

Вес выжидающе посмотрели на меня, в том числе и стряхнувший дрему Фафниру. Я же никак не могла выбрать правильное решение. Мои размышления прервал Парсифаль: желая продемонстрировать свое бесстрашие, он достал сигарету, подошел к самой морде Фафнира и, углядев между зубов тлеющий уголек, подцепил его кончиком кинжала, поднес к сигарете и прикурил. Все ахнули. Фафнир скосил вниз, на Парсифаля, один глаз, прижмурил его, и на горящую сигарету, а также на самого храбреца и его щегольской наряд, словно вода из таза, выплеснулась огромная слеза. Мокрый до нитки Парсифаль с негодующим воплем отскочил в сторону, а дракон очень натурально и скорбно вздохнул. Мы все расхохотались, даже промокший Парсифаль. Не смеялась одна только Изольда. Она подошла к дракону поближе, поглядела на него, закинув головку, и нежно произнесла:

– Бедняжка, мне тебя так жаль! Посмотрите, какое у пего грустное выражение лица.

– Изольда, у драконов не лица, а морды! – усмехнулся Генрих. – Учти, если его отпустить, он снова начнет охотиться за красивыми девушками.

– Клевета! – пробурчал вдруг Фафнир. – Стыдно клеветать на пленных, люди! В жизни не обидел ни одной девушки, тем более красивой: на что мне ваши дурочки, дракониц мне что ли не хватает?

– Да он говорит человеческим голосом! Какая прелесть! – захлопала в ладоши Энея.

От прелести и слышу, – недовольно буркнул Фафнир.

– Ка-а-а-кой ты гала-а-а-нтный, дракоша! – пропела Энея.

– Так ты, значит, говорящий, – задумчиво проговорил Ланселот.

– Говорящий, – кивнул мордой дракон. – А также читающий, знающий математику и геральдику, пишущий стихи и поющий. Вот только на музыкальных инструментах не играю и не рисую – форма конечностей не позволяет, – и он устрашающе поиграл своими длинными изогнутыми когтями, похожими на серпы.

– Придумала, какой с тебя взять выкуп, Фафиир! – сказала я. – Ты исполнишь нам балладу собственного сочинения.

– Запросто! Умеет тут кто-нибудь из вас, разнолапых, играть на лютне или гитаре? Я предпочитаю петь с сопровождением, а не а капелла.

– Ишь ты, действительно грамотей, – уважительно заметил Генрих.

– Поживешь с мое, тоже кой чему научишься, – утешил его Фафнир.

Позвали бродячего музыканта. Он встал со своей лютней напротив Фафнира, но поодаль, а мы уселись на коновязи рядком и приготовились слушать. Дракон прокашлялся и напел аккомпанемент баллады– У него оказался мягкий бархатный бас. Музыкант тут же подобрал мелодию, и Фафнир запел свою песню:

Состарилась, состарилась принцесса:

Спина согнулась, расшатались зубы,

И так уныло клок волос белесых

Поник на горностай потертой шубы.

Прошло сто лет, а принц не появился.

Она проснулась так, без поцелуя.

Быть может, он дорогой заблудился,

А может быть, расколдовал другую.

Сто лет, сто лет! Уж где тут выйти замуж!

Ветшают королевские палаты.

Разваливается старинный замок,

А слуги спят, волшебным сном объяты.

А там, под сводом дальнего покоя.

Отец-король на золоченом ложе

Спит, королеву приобняв рукою,

И мать намного дочери моложе.

Все больше седины, все меньше кружев…

Пришлось бедняжке, наконец, смириться

И вспомнить, что среди принцесс-подружек

Она слыла когда-то мастерицей.

Нашла на чердаке запас кудели,

Веретено – то самое, конечно,

И села прясть. И потекли недели —