Высшая раса - Дмитрий Казаков Страница 2

– Двое раненых, – добавил один из них тоном ниже.

– Хорошо, – кивнул штандартенфюрер. – А у янки?

После доклада командиров штурмовых групп стало ясно, что убитых американцев около пятидесяти и еще более шестисот человек захвачено в плен. Победителям также досталось около двух десятков танков «Шерман», несколько бронетранспортеров и большое количество автомобилей.

– Всех согнать в одно здание, – холодно велел штандартенфюрер. – Человеческий материал нам еще пригодится. Да, и еще, – он сделал паузу и посмотрел вверх. – Снимите эту портянку, что болтается на флагштоке…

Рядовой американской армии очнулся от ударов по щекам. Открыв глаза, он увидел, что над ним склонилась фигура в серой, хорошо знакомой форме.

– Быстро, – сказал человек в эсэсовском мундире, слегка коверкая английскую речь. – Быстро!

Рядовой продолжал тупо таращиться на человека в сером, и тот, решив не тратить слов, попросту пнул американца в коленку. Тот взвыл от боли, вскочил, и тут же ему под ребра уперся ствол.

Скосив глаза, рядовой увидел штурмовую винтовку знакомого образца, и ее вид и осязаемая материальность стали последним доводом в пользу того, что происходящее вокруг – не кошмарный сон.

Понукаемый конвоиром, он двинулся через плац. Затылок немилосердно ломило, и рядовой никак не мог сосредоточиться, чтобы попытаться понять – что же всё-таки случилось?

Ворота были открыты, по базе деловито расхаживали эсэсовцы, и не измученные и подавленные, какими их привыкли видеть в последние месяцы войны, а сильные, уверенные в себе и чисто выбритые.

Один из офицеров что-то делал около флагштока. Когда медленно, рывками, к небу поползло черное знамя с алой свастикой, американец понял, что он просто сошел с ума – и это всё объясняло…

С диким хохотом он повалился на землю, царапая ее скрюченными пальцами. Затем перевернулся на спину и принялся смеяться, не слыша окриков конвоира.

Эсэсовец поступил с безумцем так, как положено по законам рейха. Рявкнула штурмовая винтовка, и американец застыл в нелепой позе, уставившись в небо остекленевшими глазами. На лице его застыла радостная улыбка.

– Сам сделал его падалью, сам и убирай! – равнодушно приказал проходящий мимо оберштурмфюрер. [4]

Эсэсовцу оставалось лишь взять под козырек.

Солнце всходило над землей, и в первых его лучах американские солдаты рыли недалеко от бывшей своей базы братскую могилу для товарищей, погибших ночью.

Верхняя Австрия,

лагерь немецких военнопленных около города Вельс

24 июля 1945 года, 4:35 – 5:25

Охрана лагеря почти не оказала сопротивления. Появившиеся на его территории люди в эсэсовской форме разоружили немногочисленных часовых. Связанных американцев усадили рядком, и вскоре к ним присоединились сослуживцы, что ночевали в казарме. Заспанные, они ошеломленно моргали и с ужасом смотрели на тех, кто взял их в плен.

Когда с охраной было покончено, ворота открылись, и на территорию лагеря въехал помятый серый «виллис». Из него бодро выскочил средних лет эсэсовец в плетеных погонах бригаденфюрера. [5]Он помог сойти спутнику, совсем пожилому человеку, на тощих плечах которого серая форма болталась как на вешалке, а знаки отличия бригаденфюрера выглядели ненужным украшением.

Несмотря на одинаковый чин, младший относился к пожилому с подчеркнутым почтением. Повинуясь приказам, забегали рядовые и офицеры, и вскоре ожили громкоговорители, заблаговременно размещенные американцами по всему лагерю. Днем через них транслировали джаз.

В серых утренних сумерках громкоговорители чихнули, и затем из них полилась музыка Вагнера. «Полет Валькирий» на максимальной громкости плыл над спящим лагерем, заставляя пленных солдат просыпаться. Вагнер сменился «Хорстом Весселем», и тут уж вскочили с коек и самые ленивые.

Солдаты высыпали из палаток, и лагерь заполнился суматошно озирающимися людьми в форме СС с содранными знаками отличия. Глазам их предстала удивительная картина. Конвоиры, которые, в принципе, не так уж плохо с ними обращались, сидели связанные, словно свиньи перед закланием, а у ворот лагеря, ровно, как на параде, выстроилась шеренга эсэсовцев во главе с двумя бригаденфюрерами.

В лагере содержались люди из разных частей, но те из них, кто в последний год войны служил в третьей танковой дивизии СС «Мертвая голова», узнали в одном из них Хельмута Беккера, командира дивизии. На груди его блестели высшие награды рейха.

Раздались крики, полные удивления. Солдаты приветствовали бывшего командира.

Но Беккер властным жестом воздел руку, призывая к тишине, и толпа смолкла. Неожиданно заговорил второй бригаденфюрер, сухощавый старик, стоящий рядом с бывшим командиром дивизии. Был он тощ и слаб, но глаза его горели энергией.

– Солдаты! – сказал он, и голос его оказался неожиданно звонок и чист. – Настал великий день, когда враги, решившие, что повергли Третий рейх во прах, будут жестоко наказаны. Тысячелетняя империя восстанет из пепла, словно феникс, и сметет орды, пришедшие с востока и запада!

Толпа молчала. За два с половиной месяца, прошедших с капитуляции, большая часть солдат успели прийти в себя после поражения, но воевать заново, к тому же против заведомо сильнейшего врага, не хотел никто.

Но оратора это не смутило. Он хитро усмехнулся и продолжил:

– Все мы помним, что Священная Римская империя германской нации, почти девятьсот лет объединявшая арийцев, рухнула под ударами Наполеона. Второй рейх был основан Отто фон Бисмарком и просуществовал до восемнадцатого года, когда враги навязали нам позорный Веймарский мир! В прошлом мы терпели поражения, но у наших предков не было того, что есть у нас, – учения в истинно арийском духе! Предки наши пребывали во тьме, мы же вышли на свет!

Толпа зашевелилась, что-то с ней произошло. Только что равнодушная и даже противившаяся оратору, она вдруг обрела интерес к его словам. Глаза немецких солдат заблестели, в них появилось внимание, странно смешанное с обреченностью. Так, наверное, змея смотрит на дудочку факира и не может отвести взгляд.

– Наши предки сражались с врагами во льдах, и только неугасимый огонь арийской веры и сохраняемая чистота расы помогли им выстоять! – Оратор понизил голос, и толпа в едином порыве подалась вперед, чтобы лучше слышать. – Так будем же их достойны! Я верю, что в ваших сердцах горит арийское пламя! И пусть фюрер мертв, главное – живо семя германской расы, призванной владычествовать над остальными народами!

Старик замолчал. Он тяжело дышал, грудь его вздымалась.

– Хайль! – выкрикнул Беккер, не давая паузе продлиться слишком долго.