Змеиный маг - Трейси Хикмэн Страница 2

Эпло почувствовал озноб при мысли о возможности столкновения со своим господином. Он думал об этом почти непрерывно. Он не боялся ни боли, ни самой смерти. Ему было страшно увидеть в глазах повелителя разочарование, страшно потерять доверие человека, которыйгспас ему жизнь, который любил его как сына.

– Нет, – сказал Эпло собаке. – Давай-ка, отправимся в следующий мир, Челестру. И побыстрее, пока есть возможность. Я очень надеюсь, что постепенно разберусь в этой путанице внутри себя. И тогда после возвращения я смогу с чистой совестью встретиться с повелителем.

Он взошел на мостик и остановился, пристально глядя на рулевой камень. Решение было принято. Стоит только положить руки на покрытый рунами камень, и корабль разорвет магические цепи, соединяющие его с землей, и поплывет через розоватые сумерки Нексуса. Так что же он медлит?

Нет. Все не так. На этот раз он не успел тщательно осмотреть корабль. Они уцелели на Абаррахе и прошли через Врата Смерти, но это еще не значит, что они были в состоянии предпринять новое путешествие.

Он готовил корабль на скорую руку, и ему было некогда исправлять все повреждения. Надо было восстановить рисунок рун, которые почти наверняка ослабли за время путешествия, проверить трещины и в дереве, и в знаках, заменить истрепавшиеся канаты.

И еще надо было посоветоваться с повелителем по поводу нового мира. Сартаны оставили на Нексусе описания этих четырех миров. Было бы большой глупостью броситься очертя голову в Мир Воды, не имея ни малейшего представления о том, с чем там придется встретиться. Раньше он и повелитель встречались и изучали…

Но не сейчас. Нет, не сейчас.

Эпло чувствовал сухость и неприятный привкус во рту, Он сглотнул, но лучше не стало. Он протянул руки к рулевому камню и поразился, увидев, что пальцы дрожат. Время истекало. Наверно, владыка Нексуса уже получил его отчет. И почти наверняка он понял, что Эпло солгал ему.

– Я должен уходить… сейчас же, – тихо сказал Эпло, заставляя себя положить руки на камень.

Он напоминал сейчас человека, который видит, что ему угрожает чудовищная гибель, и понимает, что нужно бежать, спасаться, но парализованное ужасом тело отказывается подчиняться.

Собака зарычала. Шерсть на ее загривке приподнялась, а взгляд устремился на что-то у Эпло за спиной.

Эпло не стал оглядываться. В этом не было необходимости. Он и так знал, кто стоит сейчас на пороге.

Об этом говорило множество признаков: он не услышал приближения этого человека, охранные руны, вытатуированные на его коже, ничего ему не подсказали, и даже собака забеспокоилась лишь тогда, когда человек подошел вплотную.

Собака уже вскочила – уши торчком и глухое, утробное рычание.

Эпло закрыл глаза и вздохнул. Как ни странно, он почувствовал облегчение.

– Пес, уйди, – сказал он.

Собака взглянула на хозяина и заскулила, упрашивая его передумать.

– Заткнись и убирайся! – прикрикнул Эпло. С жалобным повизгиванием собака подошла к нему и положила лапу ему на ногу. Эпло погладил пса, почесал его за ухом.

– Иди. Подожди снаружи.

Опустив голову, собака медленно и неохотно потрусила с мостика. Эпло слышал, как она вздохнула и улеглась за порогом, и знал, что она будет держаться так близко к двери, как только можно, чтобы приказ хозяина все-таки считался выполненным.

Сам Эпло не смотрел на человека, который, казалось, просто возник из сумерек и теней вокруг корабля. Он был встревожен и напряжен, его пальцы скользили по рунам, вырезанным на рулевом камне.

Он скорее чувствовал, чем слышал или видел стоящего рядом человека. На руку Эпло легла другая рука. Рука была старой, узловатой, с глубокими складками морщин на коже. Только знаки все еще были темными и отчетливыми, и сила их была велика.

– Сын мой, – мягко прозвучал голос.

Если бы владыка Нексуса явился на корабль разъяренным, объявил Эпло предателем, сыпал угрозами и обвинениями, Эпло стал бы защищаться и сражался бы хоть до смерти.

Два простых слова полностью обезоружили его.

«Сын мой».

Ничего не понимая, он почувствовал, что прощен.

Эпло зарыдал и упал на колени. Слезы, горячие и горькие, как яд, которым его отравили на Абаррахе, потекли из-под век.

– Помогите мне, повелитель! – взмолился он сдавленным голосом. Боль сдавила ему грудь. – Помогите мне!

– Этого я и хочу, сын мой, – ответил Ксар. Его искривленная рука поглаживала волосы Эпло. – Этого я и хочу.

Рука вцепилась в волосы. Ксар рывком вздернул голову Эпло и заставил его смотреть вверх.

– Тебе причинили сильную боль, сын мой, нанесли тебе ужасную рану. И эта рана плохо заживает. Ведь она гноится, не так ли, Эпло? Нарыв растет. Вскрой его. Очистись от этой отвратительной заразы, или лихорадка сожжет тебя. Посмотри на себя. Посмотри, что эта отрава уже с тобой сделала. Где тот Эпло, который так гордо вышел из Лабиринта, хотя каждый шаг мог стать последним? Где Эпло, который столько раз отважно проходил Врата Смерти? Где он теперь? Рыдает у моих ног, как дитя! Скажи мне правду, сын мой. Скажи мне правду об Абаррахе.

Эпло опустил голову и заговорил. Слова хлынули неудержимым потоком, смывая боль от ран. Он говорил быстро и несвязно, сам себя, перебивая, но Ксар без труда понимал его. Язык патринов, так же, как и язык их противников, сартанов, обладал способностью создавать непосредственно в сознании образы, понятные и без слов.

– Итак, – пробормотал владыка Нексуса, – сартаны использовали запретное искусство некромантии. И ты боялся сказать мне об этом. Ну что ж, Эпло, я могу это понять. Я разделяю твое отвращение. Сартаны несут ответственность за то, что не правильно управляли этой удивительной силой. Разлагающиеся тела, превращенные в лакеев. Армии скелетов, стирающих друг друга в пыль.

Его рука снова успокаивающе поглаживала волосы Эпло.

– Ты мало доверяешь мне, сын мой. Неужели за все это время ты так и не узнал меня? Неужели ты действительно поверил, что я стану злоупотреблять этим даром, как злоупотребили им сартаны?

– Прости, повелитель, – прошептал Эпло, ослабевший, усталый, но умиротворенный. – Я был глупцом, Я совсем не думал.

– В твоих руках был сартан. Ты должен был доставить его ко мне. И ты позволил ему уйти, Эпло. Ты позволил ему бежать. Но я могу тебя понять. Он исказил твой разум, заставил видеть то, чего не было, обманул тебя. Я могу понять. Ты был болен, почти умирал…

Эпло вспыхнул от стыда.

– Не надо меня оправдывать, повелитель! – возразил он охрипшим от слез голосом. – Я не ищу оправданий. Яд поразил мое тело, а не разум. Я слишком слаб и ничтожен. Я больше не заслуживаю твоего доверия.

– Нет-нет, сын мой. Ты не слаб. Я говорю не о яде, который тебе подсунули из-за дворцовых интриг а о той отраве, которой напоил тебя этот сартан, Альфред. Он и нанес тебе эту рану. Но теперь эта рана очищена, не так ли, сын мой?