Темный дар - Кэт Фоллз Страница 2

Я забросил ружье за плечо, но холодный металл выскользнул из моих пальцев. В отчаянии я схватился за воздух и успел сжать в руке ремешок за мгновение до того, как ружье все-таки стукнулось об пол. Шаги, доносившиеся из коридора, зазвучали быстрее. Кто-то перешел на бег.

Я сел на корточки за ящиком и нацелил ружье на дверь. Шаги приближались. Я приложил палец к спусковому крючку. Я пытался дышать ровнее, но руки у меня немного дрожали. Одно дело — подстрелить голодную тигровую акулу, но убить человека — даже самого отъявленного бандита… Я не знал, хватит ли у меня сил сделать это. Неожиданно в отсек проник луч фонарика и ослепил меня. Я поднял ружье повыше. Прозвучал крик (не мой), и свет погас. Я вскочил на ноги и помчался по коридору в ту сторону, куда удалился звук шагов — к рубке.

Этот крик… Кричал явно не бандит.

Это была девушка.

Я не трону тебя! — крикнул я.

Ответа не последовало.

Я направил луч фонарика на свое ружье и убрал его в чехол.

— Смотри, — сказал я. — Не бойся.

Как и в приборном отсеке, в рубке царил жуткий беспорядок. Крови, к счастью, нигде видно не было. Но все пульты управления были оголены, с потолка списали провода. Один пучок проводов раскачивался, будто водоросли.

«Здесь только что кто-то прошел», — догадался я и раздвинул провода.

В то же мгновение вспыхнул свет фонарика и прозвучал писклявый голос:

— Ты кто?

В изумлении я направил луч фонаря в ту сторону, откуда донесся голос, но ответить не успел: ко мне навстречу шагнула девочка, взметнув при этом длинную темную косу.

— Ты напугал меня! — воскликнула девочка.

В одной руке она сжимала фонарик, в другой — зеленый нож. Руки у нее дрожали, но голубые глаза смотрели смело и дерзко.

— Извини, — выдавил я, перебарывая изумление.

На вид девочка была моей ровесницей, а значит, ей было лет пятнадцать. Но что самое поразительное — она была из тех, кто обитал наверху. В этом не могло быть никаких сомнений. Розовые щеки, облупившаяся кожа на носу… Да, она бывала под солнцем. Девочка неуверенно остановилась.

— Ты призрак?

Я остолбенел. Когда-то мне ужасно хотелось встретить хоть одного топсайдера (так называли тех, кто живет наверху), которому я не показался бы уродом. Я же ничего не говорил про их солнечные ожоги.

Девочка расправила плечи. Похоже, приготовилась к худшему.

— Ты призрак?

Я чуть было не кивнул, чтобы посмотреть, как она себя поведет, но все же ответил:

— Я живой. Такой же человек, как ты.

— Ты светишься, — обвиняющим тоном проговорила девочка.

Ясное дело, моя кожа испускала зеленоватое свечение. Но это не делало меня призраком. Я не был скелетом, мои глазницы не были пустыми. Работая на подводной ферме, я приобрел крепкие мышцы, а глаза у меня были совершенно нормального, болотно-зеленого цвета.

— Я не свечусь, — сказал я. — Это просто отблеск на коже. — Я старался говорить не так, будто оправдываюсь. — Это из-за того, что я ем биолюминесцентных рыб.

— Люди не едят рыб, которые светятся в темноте.

— Мы живем в море, и мы таких рыб едим.

— Правда? Это так необыч…

Девочка наклонилась и ткнула меня в бок фонариком.

Я охнул от боли, а она воскликнула:

— Надо же! Ты настоящий!

Я не смог ей ответить — даже насмешливо. Мне было жутко больно, и я с трудом мог дышать. Неужели она и вправду подумала, что ее фонарик пронзит меня насквозь? Черт, мне еще крупно повезло, что она не решила проверить, не призрак ли я, с помощью ножа!

— А я подумала… — оторопело проговорила девочка. — То есть ты в темноте не…

— Не свечусь.

— Верно, — поспешно согласилась она и убрала свой зеленый нож в чехол. — Конечно, не светишься. Прости, прости, пожалуйста. Ты в порядке?

Она шагнула ко мне, отведя с глаз челку.

— Жить буду.

Хотя я точно знал, что завтра у меня на боку будет синяк размером с морского огурца — пожирателя ила.

— Ты, когда вошел, видел, сколько там крови? — спросила девочка.

— Наверное, это рыбья кровь.

По крайней мере, мне хотелось в это верить. Девочка стояла слишком близко ко мне. Большинство топсайдеров привыкли подходить к другим очень близко. Я чувствовал, как она поглощает вокруг меня кислород, и у меня закружилась голова. Я сделал шаг назад и спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Я подумала, что это подлодка моего брата, — ответила девочка. — А теперь надеюсь, что нет… — Она провела лучом фонарика по ободранным приборным панелям. — Мой браг где-то здесь, внизу. Собирает эти, как их… марганцевые конкреции.

— Черные жемчужины. Мы их так называем… ну, то есть старатели так их называют. Вроде твоего брата. Погоди, так ты говоришь, что ты здесь одна?

— Это ты здесь один, — проговорила девочка таким тоном, будто что-то доказывала.

— Я здесь живу. Я был первым, кто родился под водой, в океане. А ты…

Интересно, топсайдеры не обижаются, когда их называют топсайдерами? Я этого не знал, но уж я-то точно терпеть не мог, когда подводных поселенцев называли обитателями тьмы.

— Ну, кто я? Кто?

— Ты сверху, — уклончиво ответил я.

— Сверху… — произнесла девочка и улыбнулась, словно это слово показалось ей забавным. — То есть из тех, кто живет над водой?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Что знаю?

— Откуда ты знаешь, что я сверху?

Интересно, она серьезно спрашивала? Даже если бы она промолчала насчет зеленоватого отсвета моей кожи, в ее-то внешности все просто кричало: «топсайдер». Кроме того, сразу было видно, что в дайвинге она явно не профессионал. Но вслух я сказал одно слово:

— Веснушки. — Заметив ее удивленный взгляд, я добавил: — У наших ребят веснушек не бывает.

А у нее все лицо было словно влажным песком присыпано. Я направил луч фонарика выше.

— И еще — твои волосы.

— Что с моими волосами? — забеспокоилась девочка.

— У них цвет неровный.

Волосы у нее были каштановые, как у меня, но некоторые пряди — медно-рыжие. Интересно, почему солнце осветляет волосы людей, а кожу делает темнее? Этого я не понимал.

— Неровный цвет… — Девочка забросила длинную косу за плечо.

Я протянул руку.

— Меня зовут Тай.

Девочка чуть помедлила, потом тоже протянула мне руку. Перчатку, ясное дело, не сняла. Среди нас, поселенцев, это сочли бы оскорблением. Но с другой стороны, топсайдеры вообще редко обнажали кожу выше шеи. Порой даже этого не делали.