Личная помощница ректора - Анна Одувалова Страница 2

Понимая, что вряд ли получится избежать катастрофы, я рванула горшок на себя. Хищные челюсти клацнули в миллиметре от грязной, покрытой побелкой рубашки. Я, пытаясь удержать равновесие, отступила, споткнулась о свой чемодан и, испуганно взвизгнув, полетела на пол. Точнее, полетела бы. Не знаю, как, но грубиян успел развернуться быстрее, чем я рухнула. Он хотел удержать меня за руку, но так как горшок я не выпустила, схватил за талию. Очередной писк вышел мышиным — незнакомец был мужчиной крупным, тренированным — рабочим строительных профессий не нужно потеть в спортзале, тяжелый физический труд помогает держать себя в тонусе.

— Спасибо, — успела я шепнуть едва слышно, прежде чем Васус, про которого мы неосмотрительно забыли, извернулся и все же тяпнул незнакомца за руку.

— Вот же, дрянь вонючая! — взвыл мужчина, но меня не отпустил.

Я отскочила осторожненько сама и сразу доложила, чтобы не начали убивать:

— Если что, я не виновата и совсем не абитуриентка! Я личная помощница ректора! Меня трогать нельзя! Вот!

— Да ты что? — изумился мужик, как-то очень уж отстраненно. Вероятнее всего — потому что прицеливался к моему цветку, даже рукава закатал.

Но цветуй шипел и клацал зубами — голыми руками его не возьмешь.

— Не троньте Васика! — завопила я, пытаясь спрятать горшок, и все же плюхнулась на зад в самую грязь. Похоже, с новым платьем придется попрощаться.

Цветуй, почуяв опасность, сразу же притих, быстренько съежился и исчез в горшке с землей.

— Ты даешь имена растениям? — подозрительно тихо уточнил мужчина и посмотрел на меня как на сумасшедшую. Но руки почему-то убрал.

Допустим, не я, а бабушка, но ему-то какое дело? Хочу и даю! Я уже набрала в рот воздуха, намереваясь отчитать нахала, но тут заметила, что в помещении стало удивительно тихо. За нами внимательно наблюдали и маляры, красящие стены, и толстая тетка на стремянке под потолком, и сухонький мужчинка в очочках, который показался из коридора. Может быть, это и есть ректор? Тогда мне опять не повезло. Плохо, наверное, предстать перед будущим начальником на полу, в грязи, в обнимку с цветочным горшком.

Впрочем, все оказалось намного хуже. Мужичок в очочках осторожно подобрался к нам и очень вежливо и тихо пропел, обращаясь к сегодняшнему источнику моих бед:

— Герр ректор…

После этих слов я сначала побледнела, потом покраснела и едва сдержалась от стона. С этим местом работы мне, видимо, тоже не повезло.

— Там опять проблемы… — Он несчастно покосился на меня, сглотнул и совсем тихо закончил: — С флагом академии…

Вид при этом мужчина имел потерянный и слегка смущенный, я вообще сидела на полу ни жива ни мертва и даже попыток встать не делала. Зачем, если можно попрощаться с мечтами о безбедной жизни? Придется возвращаться в отчий дом и выходить замуж за какого-нибудь сына мясника. Никто другой меня точно не возьмет. Возраст не тот, и с везучестью проблемы. Да и по дому я делать ничего не умею.

— Вот же лохматый гаденыш! — взорвался ректор, добавил пару непечатных фраз и кинулся к выходу.

Я, пискнув, отползла с дороги и снова привлекла к себе ненужное внимание.

Ректор замер, посмотрел на меня так, словно я была раздавленной лягушкой, и скомандовал:

— И эту… с геранью, кто-нибудь устройте! Сейчас совсем не до нее! Кто у нас самый свободный?

— Конечно, профессор Сазейр. Он же у нас не может мараться, это мы — простые смертные — отдуваемся, — пробухтела полная женщина, которая опасно покачивалась на стремянке. Я бы на ее месте, с таким-то весом, поостереглась лазить по верхотуре.

— Вы бы не возмущались, герра Сибилла! А то обзавидовались тут! Я вам мигом организую все условия, которые есть у профессора.

Женщина ойкнула, с трудом удержала равновесие и тут же замолчала. Интересно, чего она так испугалась? И что это за профессор такой, который может себе позволить бездельничать, когда все остальные работают?

— Кстати, найдите его кто-нибудь! — скомандовал ректор на ходу. — Пусть покажет тут все моей помощнице. А в пять вечера жду вас в моем кабинете! И ничего, богов ради, до моего прихода не трогайте! Знаю я вас! Все секретарши одинаковые: или сломаете что-нибудь, или потеряете! Все свободны!

Я не сразу поняла, что последняя часть фразы относится ко мне. Едва ректор скрылся за дверью, движение возобновилось. Мужчина в очочках кинулся обратно в коридор, видимо, разыскивать профессора. Тетка посмотрела по сторонам и, изогнувшись на стремянке, повернулась ко мне, прошептав:

— Боги услышали мои молитвы! Девонька, доработай хоть до сентября, а? Дольше-то не прошу. Вижу же: ты нежная, воспитанная — не приживаются у нас такие.

Она вздохнула, подумала и добавила:

— Да никакие у нас не приживаются. Характер уж больно у нашего ректора дурной, да и условия работы тяжелые, а ведь никаких надбавок.

Я собиралась возразить, но не успела, так как мне навстречу в темно-алой профессорской мантии вышел самый настоящий мертвец.

— Вставайте, — скомандовал он и протянул ко мне свои костлявые руки. В провалах глазниц полыхало пламя, тонкая кожа обтягивала впалые щеки, а безгубый рот скалился.

Я не смогла даже завизжать, просто покрепче прижала к себе Васуса и отключилась.

Висеть было неудобно, поэтому я, наверное, и пришла в себя. И еще — от тихих голосов над ухом.

— Куда вы ее тащите?

— А что вы предлагаете, герра Сибилла, ее там, на осыпавшейся штукатурочке оставить валяться? Сейчас этот дикобраз придет. Кому достанется?

— Всем, — обреченно отозвался женский голос.

— Вот именно — всем! Нужно убрать следы. Сделаем вид, что все пошло по плану. Может, и не вскроется.

— Может — да, а может — нет… — проворчала герра Сибилла. — Осторожно! — завопила она (видимо, наша процессия едва не налетела на что-то). — Герань-то герань заберите! А то расстроится девочка, а так, может, хоть чуток у нас поработает!

— И что же молодежь какая впечатлительная пошла! — пробухтел лич где-то над ухом. Его голос я узнала и открывать глаза передумала. А когда до меня дошло, что за руки меня тащит именно он, я едва не заорала, но предпочла обмякнуть и не подавать признаков жизни. К счастью, за ноги несет явно кто-то живой. Или у них тут стадо умертвий бегает?

Открыла глаза, только когда меня положили на что-то мягкое, подоткнули подушечку, повозились справа у уха, повздыхали.

— Умаялась деточка, — умилилась герра Сибилла, и через секунду хлопнула дверь.

Ни на одном месте работы коллеги так радушно меня не встречали. И почему все так хотят, чтобы я осталась?

Я открыла глаза и резко села.

К счастью, Васус был здесь, стоял на подоконнике и меланхолично жевал соседний цветок. Я шикнула, отругала и шлепнула по горшку. Цветуй демонстративно сжался, задрожал и попытался спрятаться.