Собиратель зла - Виктор Ночкин Страница 2

— Говорите, магистр. Я знаю, что вам неприятно здесь находиться. Говорите и ступайте прочь.

— Лето на исходе. Нужно заканчивать.

— Осадные работы проходят успешно, — заметил барон. Его ответ не звучал согласием или возражением. Впрочем, слова магистра не были сформулированы как вопрос. Оба знали, что осадные работы движутся и что осада должна завершиться до того, как зарядят дожди.

— В этом заслуга моих людей. Я пригласил вас в поход. Барон, вам понятно, что это решение значит для меня? Барон Лажваш Моровая Язва?

Могвид произнес полный титул Лорда Тьмы.

— Разумеется, понятно, магистр. Вас осудят современники — в любом случае. И осудят потомки, если Граф Кордейл устоит. Но он не устоит. Кстати, вы недооцениваете мое участие.

— Я его не вижу. Ваши арбалетчики ночами обстреливают замок, но…

— Но что? Уже две недели Граф не совершает вылазок. Как полагаете, почему?

— Он потерял много людей…

— Правда? — В голосе барона не было иронии. — Много ли солдат Кордейла уложили ваши люди?

— Уж не хотите ли сказать, что ночные обстрелы более действенны?

— Поглядите, магистр, — барон только теперь обернулся и поглядел на гостя. — Поглядите, какие болты у моих стрелков.

Магистр сделал шаг и согнулся, чтобы рассмотреть, что именно протягивает барон. Странный снаряд, вместо кованого трехгранника болт оканчивался полой решеткой, под темным металлом блестело гладкое стекло. Могвид выпрямился — дал понять, что не возьмет в руки мерзость. Барон поднес снаряд к жаровне — под стеклянными стенками проступило зеленоватое содержимое.

— Какой замечательный цвет… зеленый, насыщенный, но не напоминает изумруд. Интересный оттенок.

— Что это?

— Именно то, что вы сами сказали, магистр.

— Я?

— Когда поименовали меня полным титулом.

Барон Лажваш Моровая Язва — таково официальное имя Лорда Тьмы, одного из Семи Спасителей Мира.

— Так это отрава? Вы обстреливаете замок…

— Да. При ударе о камень стекло разбивается, яд выходит наружу. Они все больны, в Кордейле. Кто переносит лучше, кто хуже. Графу я не могу повредить, таков договор. Но его люди ослабли.

— Однако они не умирают?

— Кордейл — такой же Лорд, как и я. Ему вполне по силам противостоять моему злу. Но пока они преодолевают заразу, вылазки прекратились. Благодаря этому ваши люди подобрались под самые стены замка и засыпали ров.

— Этот успех дорого обошелся Ордену, — пробормотал магистр.

Оружие барона могло бы уничтожить гарнизон любого города или любой крепости, одолеть армии, свалить самых сильных воинов… Это угроза, конечно.

— Надеюсь, нам это не повредит? Ваше оружие?

— Нет, тому залогом — жизнь моего сына. Я собираюсь быть честным с Орденом и соблюдать все клятвы. Вам ведь ясны мои мотивы?

— Не вполне. Очевидно ваше желание стать одним из Шести, а не одним из Семи. Что-то еще?

— Я не меньше вашего заинтересован в том, чтобы помешать собирателю. Когда Граф Кордейл падет — исчезнет одна из точек силы. Даже уничтожив оставшихся Лордов, завладев всем, что делает их… делает нас Лордами, — даже тогда собиратель не обретет количества зла, необходимого для…

— Да, я понимаю. Конечно. Что же, в этом есть логика. Но мы, Орден…

— Если вам удастся свалить еще кого-то — это тоже затруднит задачу будущего собирателя и, стало быть, на руку мне. На меня вы не посягнете, это условие договора между нами.

— Но если мы одолеем шестерых? Мы, Орден?

Груда меха пошевелилась — барон пожал плечами.

— Если я останусь последним, договор утрачивает силу. Надеюсь, вы не заставите моего сына выступить против родителя?

— Я вообще не уверен, что при жизни этого поколения у Ордена достанет сил одолеть хотя бы одного из Лордов. К взятию Кордейла мы готовились двадцать лет… и успех пока не очевиден.

— Он очевиден, магистр. Верней, станет очевиден завтра.

— Да, завтра. Осадная башня встанет на позицию.

— Если Граф не разрушит ее. Завтра он снова сделает вылазку, готовьтесь.

— Проклятье. Вы сулили, что вылазок не будет!

— Разве? Нет, такого я не говорил. Я лишь напомнил, что Лорд Кордейл Крыло Ночи, — барон произнес полный титул собрата, — давно не пытался помешать осадным работам. Он так же, как и вы, готовится к завтрашнему дню. Все решится завтра. И я пойду с вами. В первый и последний раз. Предупредите своих людей. Завтра вы станете свидетелем поединка Лордов Тьмы… хотя это будет вовсе не романтично. Нет.

* * *

С рассветом лагерь Ордена пришел в движение. Осадной башне осталось сделать последний, завершающий переход. До сих пор ее влекли упряжки быков, теперь приведут в движение кнехты, для этого специально отобрали самых крепких, вот они уже выстраиваются для смотра. Добрый Могвид прошел между шеренгами.

— Братья… Добрые братья мои! Ныне — великий день. Жаль, что солнце скрыто за Черной Горой, ему не удастся стать свидетелем великого подвига. Но знайте — весь мир, затаив дыхание, следит за вами. Если удастся ныне взять Кордейл, свалить Графа — это станет гибелью Лорда Тьмы, первого из Семи Спасителей Мира! Первого! Разумеется, Кордейл силен, он готовится дорого продать свою жизнь, но мы согласны уплатить любую цену.

Магистр обернулся — по другую сторону выстроились братья рыцари, за ними — оруженосцы и стрелки. Этим предстоит сражаться врукопашную, пока солдаты в башне будут заняты тяжким трудом.

— Сегодня состоится битва. Барон Лажваш выступит на нашей стороне. Я требую, чтобы ему и его людям не было нанесено ни малейшего оскорбления, хотя это и противно уставу Ордена. Ныне он наш союзник… С помощью Лажваша мы одолеем Кордейла.

Воины в белых одеждах молчали, им было известно о великой жертве магистра, который взял на себя грех и пожертвован собственной душой во имя победы. Его потеря куда весомей ран и гибели, ожидающих соратников доброго Могвида. Что телесные страдания в сравнении с подобным?

— Во имя Света, — заключил магистр, — пойдем мы в бой. Вознесем напоследок молитвы, прежде чем отправляться на штурм…

Шеренги воинов, громыхнув доспехами, дружно опустились на колени. Десятки, сотни голов склонились в едином жесте, сотни губ зашевелились, беззвучно повторяя слова молитвы…

Негромкий ропот, нависший над коленопреклоненными воинами, прервал хриплый зов труб — тревога! Трубачи, надрываясь, призывали в бой, Граф Кордейл начал вылазку с рассветом. Прежде он никогда не выступал раньше полудня, но сегодня подстерег орденских во время молитвы. Значит, в самом деле не уверен в исходе, раз стремится воспользоваться малейшим преимуществом.