Человек из Утренней росы - Антон Огнев Страница 2

Время шло. Тифей жил самой обычной жизнью селянина с одним только отличием: дом его – небольшая, но добротная избушка – построен был не в Хамати и даже не в окрестностях городка, а на лесной поляне у подножия гор Двух сестер, которые и горами-то назвать сложно. Издалека, с широкой дороги, ведущей в главный город Ванхо́р, эти возвышенности, покрытые соснами и елями, действительно выглядели как горы, пусть и небольшие, не то что Восточная синь. На самом же деле это были простые земляные холмы, надутые лютым ветром, хозяйничающим в этих местах в стародавние времена. Позднее, когда в Тергон пришли сильные люди, спасаясь от ужасных стихийных волнений в других землях, недолго побесился Лютень, да так и удалился восвояси, стараясь сохранить остатки своего ветреного достоинства. А холмогоры, избавившись от досадной назойливости ветров, отпустили бор для представительности, гордо расправили плечи своих гряд и стали именоваться горами.

Новый день для Тифея начинался с восходом солнца, лучи которого в первые секунды своего рождения спешили заглянуть в избушку и пробежать по лицу молодого отшельника. Так случилось и на этот раз. Однако сегодня Тифей перехитрил нежданных гостей – сколько ни скакали веселые солнечные блики по поверхности легкого одеяла, укрывавшего лицо, не могли поднять спящего. Когда лучи осознали тщетность своих попыток – мигом переметнулись вглубь дома и начали шарить по столу, полкам, по самым темным уголкам и, наконец, найдя подаренный Тифею топор, отразились от его лезвия и тугой стрелой пустились в чуть приоткрытое лицо. Каким же радостным было это пробуждение! Юноша медленно стянул серую материю с лица, глубоко вздохнул, тут же соскочил с кровати, повернулся к окну и, улыбаясь, протянул руки к солнцу:

– Здравствуй, вестник доброго дня! – поприветствовал Тифей солнце. – Как рад я, что ты снова посетил этот уголок мира. Проходи, располагайся, разлейся долгожданным нектаром по нашей земле, напитай траву и деревья, согрей воздух, поделись и со мной – Тифеем – своим теплом.

В эти утренние минуты Тифей чувствовал себя просто превосходно. Как и всегда по утрам. Он ощущал какую-то легкость и чистейшую радость от этого разговора с солнцем, и, что самое удивительное, казалось Тифею, что солнце, словно очень близкий друг, понимает его, тоже желает ему здравствовать и действительно наполняет его своим светом, теплом и спокойствием.

А свет все лился и лился в маленькую комнатку, из леса доносилось пение птиц. За окном открывалась великолепная картина: горы Восточной сини покоились на светло-зеленом одеяле огромного бора, ослепляющие брызги солнечных лучей окаймляли природных великанов, то там, то здесь отражаясь золотым блеском на горных склонах, от чего синеватые исполины вдруг казались то светло-голубыми, местами сливаясь с небом, то зеленовато-синими, плавно уходящими в бор.

«Самое время окунуться!» – подумал Тифей и, быстро одевшись, побежал к озеру. Расстояние десятиминутной ходьбы на деле оказалось двухминутным бегом. Скидывая свою одежду на изумрудного цвета траву, юноша улыбнулся, представив себя знатным вельможей в многослойных шелковых, бархатных одеяниях, пытающимся стянуть с ног беленькие панталоны и кубарем рухнувшим прямо в озеро во всем этом нарядном великолепии. Не дожидаясь, пока полненький вельможа Тифей выберется на берег, Тифей настоящий выкинул нелепое видение из головы и с разбегу бросился в объятия утренней прохлады.

Наслаждаясь хрустально-искрящейся водой, молодой отшельник мысленно знакомился с новым днем: вот он возвращается в свою избушку, готовит себе завтрак – сегодня это яичница, травяной чай, ломоть вчера еще теплого хлеба, кусочек сыра и на десерт дикое яблоко или даже два – затем прогулка по лесу в направлении Хамати – нужно занести травы кожевеннику, в мастерской доделать две-три пары башмачков и прочее, и прочее. На кого-то мысли о предстоящих делах могли напустить тоску и с самого утра испортить настроение, для Тифея же подобные размышления были своеобразным ритуалом, каждое дело для него было наполнено определенным смыслом и своей ценностью.

Выйдя на берег, немного попривыкнув к покалывающему теплу во всем теле, Тифей взял свою одежду, опоясался рубахой и в таком виде, медленно ступая босыми ногами по колючим шишкам, сочной траве и мягкому мху, отправился домой.

Через двадцать минут молодой отшельник подошел к своей избушке и, с удивлением остановившись в семи-десяти шагах от нее, увидел, что входная дверь распахнута настежь. Внутри же слышались чьи-то голоса. Не зная, что предпринять – идти ли в дом, чтобы осведомиться у незнакомцев, кто они и что делают в его жилище, или же спрятаться за широкими стволами деревьев и выждать, когда, наконец, покинут люди его кров – замешкался Тифей и не заметил, как в дверном проеме появился огромного роста человек, не по-летнему укутанный в коричневый плащ. Виду он был сурового, седые волосы коротко подстрижены, взгляд зоркий – пристальный. На толстом кожаном ремне висел большой меч, под стать своему хозяину.

– Пришел, – проговорил сдержанно, но громко владелец меча и плаща.

Словно ожидавшие этого сигнала, в дверях показались еще две фигуры…