Три дороги во Тьму. Изменение - Иар Эльтеррус Страница 2

Раор пришел на следующее утро в полузастегнутой шубе, запыхавшийся, возбужденный, но выглядел он не радостным, как обычно, когда находил решение трудной задачи, а скорее растерянным.

– Учитель, я понял, о чем вы говорили. Если победит ночь, растения не смогут расцвести, и все умрет. Люди не смогут жить без света. А если победит день, то Солнце выжжет все живое. Чтобы продолжалась жизнь, день и ночь должны вечно сменять друг друга.

– Верно. И чем ты недоволен? Ты же нашел ответ.

– Но я не понимаю, какое отношение день и ночь имеют к Свету и Тьме? И вы говорили про третью силу. Какая еще третья сила?

– Гм… Отношение… Да в общем-то, не имеют. Это просто для примера. Аналогия. Понимаешь? Ты пришел к выводу на основании своих знаний, что день и ночь необходимы только вместе, и только тогда идет жизнь. Свет и Тьма… тут все сложнее. О них спорили философы тысячи лет. Тысячи мудрецов пытались найти ответы на эти вопросы. А ты пришел, и хочешь сразу все понять. Нет, мой мальчик, этот ответ тебе придется искать всю жизнь. И каждый раз, когда тебе будет казаться, что ты приблизился к нему – жизнь подкинет такое, что опровергнет все твои прежние выводы.

– Но зачем тогда искать ответ?

– Потому что в этом вечном поиске и состоит наша жизнь. Каждый человек что-то ищет. Кто деньги, кто знания, кто ответы на вечные вопросы.

Раор печально вздохнул.

– Я не понимаю.

Маг улыбнулся.

– Открою секрет. Я тоже не понимаю, хотя ответ ищу намного дольше твоего. Но я рад этому. Значит, есть еще в жизни что-то, что я могу познать. А значит – я еще жив. Ну, а что касается третьей силы… Тут все просто. День и ночь должны сменять друг друга, чтобы могла существовать жизнь. Но с какой скоростью они должны это делать? Если будут меняться слишком быстро, мир не сможет приспособиться к этому. Если медленно – он умрет, не дождавшись восхода, либо заката. Третья сила – это Равновесие, которая поддерживает баланс между Светом и Тьмой. Следит, чтобы они всегда находились в равновесии друг с другом, чтобы мир не начало клонить в ту или иную сторону.

– Кажется, я понял… – Раор замолчал и озадаченно глянул на мага.

Тот задумчиво глядел куда-то вдаль и словно не слышал мальчика, рассказывал, но не ему, а кому-то далекому.

– Очень-очень давно, много тысячелетий назад, по какой-то причине равновесие сил в этом мире нарушилось. Оно качнулось в сторону Света. Качнулось и не смогло выправиться. Равновесие ушло из мира. Тьму загнали в самые глухие уголки Танра. И теперь мир медленно гибнет. Но слепцы не видят этого. Им кажется, что все злое, что творится в мире – это происки оставшихся адептов Тьмы, и за ними объявлена беспощадная охота. Уничтожаются все, кого заподозрят хотя бы в симпатиях к этой силе. И никто не понимает, что все зло – следствие нарушенного баланса. С каждым уничтоженным служителем Тьмы мир все ближе к краю пропасти.

Тут маг словно очнулся и растерянно огляделся. Он как будто не понимал, где находится. Потом устало провел рукой по глазам.

– Ладно, это пока слишком сложно для тебя. Потом когда-нибудь поймешь. Обещай только никому не рассказывать о том, что услышал от меня. Поверь, это для твоего же блага.

– Обещаю, – прошептал Раор, потрясенно наблюдая за учителем. Ему казалось, что в этот миг с ним говорил не «дядя Арсений», а кто-то неизмеримо более могущественный. И этот кто-то разговаривал именно с ним, двенадцатилетним ребенком. Даже под страхом смерти Раор не осмелился бы передать другим людям слова, обращенные неизвестным и могучим к нему.

После этого разговоры о разных силах на Танре, их адептах и вечной борьбе между ними стали регулярными. Это все оказалось настолько новым для мальчика, что он и про изобретения свои позабыл. Зато нескончаемым вопросам не было конца.

– Пойми, – отвечал Стиор. – Я сам всего не знаю. Много книг погибло вместе с дзеннами. А те, что остались, исчезли в архивах Церкви.

– Дядя Арсений, а ведь вы не священник, – вдруг заявил мальчик.

Стиор на мгновение замер. Потом сел напротив Раора.

– Почему так думаешь?

– В деревне хоть и нет священника, но от последнего осталось священное писание. А вы всегда заставляли меня думать. Я забрал писание и прочел. А потом долго думал. Того, что вы говорите, там нет. Там описана вечная борьба Тьмы и Света, Зверя…

– Зверь. А ты знаешь, кого так называют?

– Врага Бога…

– Ха! Неужели ты думаешь, что у Создателя может быть враг? В любом случае, тот, кого впоследствии стали так называть, на такой титул не тянул. Ни по силам, ни по чему иному. Да и не был он врагом. Просто служитель Тьмы. Один из адептов. Самый великий маг народа дзенн. Людям – да, людям он враг.

– Маг-дзенн? Подождите, учитель, но…

– Неожиданно, да?

– Но вы всегда говорили, что дзенн мудры, а тут… враг людей…

– Мальчик, на его глазах эти самые люди уничтожили практически всех его собратьев. Задумайся об этом. Их убивали те, кого они учили, с кем делились своей мудростью. В один миг привычный мир рухнул. Человеческие маги уже шли к его покоям. Все, кого он знал, погибли. Как ты считаешь, что он должен был чувствовать по отношению к совершившим все это?

Раор задумался. Его передернуло.

– Учитель, мне страшно… А осталась ли у него хоть крупица жалости? Если он вдруг вернется, как говорит легенда, он же…

Маг замер. Руки бессильно упали на стол. Он хотел что-то сказать, но не смог произнести не слова. Раор испуганно подскочил к нему.

– Сердце… – прохрипел Стиор. – Там, за печкой, настой… дай.

Раор опрометью кинулся к печи. Прекрасно зная, где что лежит у мага, он быстро отыскал пузырек, зубами вытащил деревянную пробку, обмотанную тряпицей и влил практически весь настой Стиору в рот. Тот отчаянно закашлялся.

– Не весь же, – выдохнул он. – Ладно, спасибо тебе.

– Вам лучше, учитель?

– Да. Просто… ты сказал нечто… впрочем, неважно. Раор, прости, но сегодня я не в силах вести урок.

– Конечно-конечно, ложитесь, отдыхайте, я рядом посижу…

– Нет. Раор, возвращайся домой.

– Но, учитель…

– Возвращайся, я сказал. Со мной все будет хорошо.

– Но ваша болезнь…

– Этого больше не повторится. Иди. Мне надо побыть одному и подумать.

Раор, постоянно оглядываясь, несмело двинулся к выходу. Маг ободряюще ему улыбнулся. Когда мальчик вышел, он устало прикрыл глаза и откинулся на скамейке, прислонившись к стене.

– Прирожденный маг, дзенна в душу… Банальный сердечный приступ пропустил. Но слова малыша…

Слова ребенка были страшны. Сейчас Стиор сам удивлялся, почему эта простая мысль не приходила ему в голову раньше. Воистину, уста младенца… которыми говорит Бог? Что, если так? Маг провел рукой по лбу. Снова стало страшно. А ведь казалось, уже поборол первоначальный ужас, который буквально резанул по нервам, когда он осознал, что сказал Раор. Даже контроль над организмом потерял, вот и получил приступ. А ему сейчас никак нельзя умирать. Господи, еще лет шесть, и все! Лет шесть, больше ни о чем не прошу! Мальчик еще не готов. Но если ты против… что, если мальчик прав?