Граф - Василий Горъ Страница 2

Рывок за плечо и последующее предупреждение о том, что где-то впереди низкая притолока, слегка запоздали — пригнуться я не успел, поэтому чувствительно шваркнулся о препятствие. Хорошо, лбом, а не носом — от такого удара последний можно было и сломать.

Мои сопровождающие жизнерадостно заржали, а рыжебородый здоровяк, до этого момента молча толкавший меня в спину, даже изволил пошутить:

— Береги голову-т, Аглобля, чай, не кузнечный молот!

Отвечать ему я не собирался, поэтому прошел еще пару шагов вперед, почувствовал, что носок правого сапога уперся в препятствие, и остановился:

— Куда дальше?

— Вверх по лестнице… — ухнул второй сопровождающий. — На две ступени. А па-атом направо…

Поднялся. Свернул направо. Прошел еще четыре шага и, услышав скрип несмазанных петель, мысленно усмехнулся — кажется, пришли.

Так оно, собственно, и оказалось — втолкнув в дверь, один из Серых придержал меня за пояс и чувствительно кольнул заточкой в поясницу, а второй стянул с головы пыльный мешок и предупредил:

— Дернешься — порешим…

Я пропустил его слова мимо ушей и, прищурившись, с интересом оглядел восседающего напротив мужчину, сравнивая его с описанием.

…Невысок — тебе по плечо. Болезненно худ. Лицо костистое, широкоскулое, с выдающимися надбровными дугами. Нос — маленький, клубнем, на левой ноздре — довольно большая родинка… Широкие скулы, впавшие щеки… Подбородок — скошен, кажется обрубленным… Глаза темные, глубоко посаженные, под правым — тоненький шрам…Волосы, борода и усы — черные с проседью, вокруг рта — с легкой желтизной…

За время, которое прошло с момента встречи Дайта Жернова и Зигги Клеща последний слегка изменился — похудел до состояния скелета и успел обзавестись еще одним шрамом: свежая алая полоса, начинающаяся у уголка левого глаза, перечеркивала скулу и заканчивалась на подбородке. Впрочем, родинка на носу и 'обрубленный' подбородок были на месте, поэтому можно было играть роль дальше:

— Привет, Клещ! Я — Ур Оглобля. Принес отдарок от Жернова…

В бескорыстие Дайта Серый почему-то не поверил — недовольно поджал губы, поморщился и хмуро поинтересовался:

— Лан, говори, че ему от меня надо?

— Ниче… Сказал, эт-его благодарность! А за че — типа, знаешь сам…

— И из-за этого ты требовал личной встречи? — разозлился Клещ. — Передал бы отдарок Крабу — и дело с концом…

— Передать? Это? — вытаращив глаза, спросил я, затем, не делая резких движений, вытянул перед собой руку, перевернул ее тыльной стороной вниз и разжал пальцы, демонстрируя пять довольно крупных изумрудов.

Стоящие за моей спиной Серые потрясенно охнули и недовольно переглянулись — еще бы, такое богатство только что было в их руках, а они его НЕ НАШЛИ!

Клещ среагировал по-другому — мельком оценив примерную стоимость лежащих на моей ладони камней, он по-волчьи ощерился и уставился на подчиненных взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

Те напряглись — видимо, понимали, что он в своем праве.

— Обыскивают и в правду как-то не очень… — 'сделав правильный вывод' о причине этих переглядываний, ухмыльнулся я. — Вместо того, чтобы находить и отбирать оружие, они тырят деньги. Кстати, прикажи им вернуть мое золото…

— Золото? — одновременно воскликнули все трое. — Какое золото?

— Кошель с семью золотыми и двумя десятками серебряных, который вы у меня тиснули во время обыска…

— Не было у него золота, Клещ! — возмущенно воскликнул бородач. — И кошеля не было!

— Че-эт за гниль, паря?! — развернув меня к себе лицом, прошипел его товарищ, по-волчьи ощерился, подкинул на ладони шило и… не поймал. Вернее, поймал, но глазницей. А через мгновение завертелся юлой, упал сам и сбил с ног бородача.

— Алиедо-шейр, Зигги! Стой, молчи и не шевелись!!! — рявкнул я, и, мысленно отметив, что глава Серого клана Делирии застыл в шаге от уже распахнутого люка, ведущего в потайной ход, упал на одно колено. После чего, не вставая на ноги, перекатился в сторону.

Выцеливавшие меня арбалетчики, прячущиеся за стенами, такого маневра не ожидали, поэтому выстрелили туда, где я, по их мнению, должен был вот-вот оказаться. И, само собой, промахнулись — один болт, просвистев в полутора локтях от моей головы, ушел в сундук, окованный железными полосами, а второй перебил ножку стола и воткнулся в пол.

Времени, потребовавшегося им, чтобы вцепиться в запасные арбалеты, хватило мне за глаза — продолжая движение, я выкатился из переката рядом с бородачом, походя свернул ему шею, затем выхватил из ножен на его поясе очень неплохой нож и вжался в стену рядом с одним из стрелковых отверстий.

Легкое сотрясение с той стороны — и клинок, по самую рукоять уйдя в потемневшее око, воткнулся в глазницу стрелка, потерявшего меня из вида.

Будь у второго арбалетчика хоть толика ума, он бы заорал или рванул за подмогой. Но он, обозленный гибелью троих товарищей, решил отомстить лично — ударом ноги распахнул потайную дверь, прикрылся косяком от возможного броска метательного ножа и… промахнулся во второй раз. После чего не успел среагировать на мой рывок и пропустил удар пальцами в горло.

Убедившись, что в нишах больше никого нет, я вернулся в комнату, тщательно запер дверь, потом взял со стола драгоценности, повернулся к Клещу и, тщательно следуя рекомендациям Илзе, 'убедил' его в том, что нам с ним надо совершить небольшую прогулку…

…На то, что потайной ход, начинающийся в логове Зигги, может тянуться аж до Глиняной слободы я, честно говоря, не рассчитывал. Поэтому, выбравшись на поверхность из подвала какой-то лавки, рванул по ночным улицам чуть ли не бегом. И быстренько довел Клеща, непривычного к таким нагрузкам, до состояния нестояния: последнюю сотню локтей до постоялого двора 'Хромой Висельник', на котором мы остановились, он не шел, а ковылял. Хрипя, как загнанная лошадь и припадая на левую ногу.

Само собой, тащить его через двери я не собирался — несмотря на то, что постоялый двор располагался в Ремесленной слободе, главу Серого клана могли узнать — поэтому, перебросив его через невысокий забор под окном своей комнаты, дважды щелкнул пальцами, и уже через десяток ударов сердца на пару с Нодром затаскивал его к себе. Даже не подумав оглядеться стараниями Воско Иглы, с момента моего ухода прогуливавшегося по двору 'Висельника', у желающих прогуляться по двору тут же находились важные дела. А досужими зрителями, которые могли бы появиться по ту сторону забора, занимался Бродяга Отт.

Втащил. Посадил на табурет, пододвинутый к стене, закрыл ставни — и оказался в объятиях Илзе:

— Ну, как прошло? Нормально?

— Нет… — честно признался я. — Разбил лоб о притолоку, пока гулял по подвалам с пыльным мешком на голове…