Практическая антимагия - Степан Кайманов Страница 2

– Принесла нелегкая, – процедил Митран сквозь зубы и тут же обмяк.

Сзади бесшумно подкралась Изольда и обхватила, насколько это было возможным, пухлое тело муженька своими тонкими загорелыми ручками.

С тех пор как Митран обзавелся таверной, он пополнел, но зато его знаменитый меч теперь пылился на стене, чего так старательно добивалась жена почти двенадцать лет. На ней была только ночная рубашка, и Митран, судя по всему, на некоторое время забыл о неприятных гостях. Грудь жены-колдуньи коснулась его спины, пышные каштановые волосы пощекотали мощные плечи, тонкие пальчики погладили густую бороду.

Псина по-прежнему надрывалась, заходясь истошным лаем, и вертелась волчком, гремя цепью. Некромаг ее не замечал. Стоял перед открытой дверцей кареты и глядел себе под ноги.

– Твои пожаловали, – пробубнил Митран недовольно.

К магам и иже с ними он относился так же, как жена относилась к его буйным выходкам молодости, которые непременно сопровождались грандиозными пьянками, кровавыми драками и погонями через весь материк.

Изольда опустила руки и уставилась в окно широко раскрытыми глазами – темными, как сама бездна, истинно ведьмовскими. И глаза эти при виде некромага и усеянной загадочными символами кареты загорелись от радости, ибо творцы волшбы появлялись тут куда реже эльфов. А последний бессмертный забредал в таверну месяца эдак четыре назад.

У Митрана глаза горели не меньше, но, как понимал я, совсем по другой причине. Люди сказывали, что нынешний король Асгота, потомок самого Валлара Великого, весьма недоброжелательно относится к волшбе. И вроде бы время от времени даже гоняет колдунов и некромагов. Пустишь таких по доброте душевной, потом хлопот не оберешься. Арцис Храбрый столь же храбр, сколь и жесток. Спалит двор не задумываясь. И ладно если только двор – будет не в духе, сожжет вместе с ним и хозяев.

Изольда трижды щелкнула пальцами, и я невольно вспомнил значение знака: один щелчок – серое домотканое платье, два щелчка – красный сарафан, три…

Я поглядел на гардероб, втиснутый между окном и кроватью. Так и есть: на распахнутой зеркальной дверце задергалось, точно живое, голубое платье; наряд скатился по ней и, помахивая короткими рукавами, поплыл над полом. Позади меня уже стучали каблучки – это по велению хозяйки вынырнули из-под кровати светлые изящные туфельки.

Тусклый зеленый свет покрыл ладони. Изольда медленно провела ими ото лба до затылка, и растрепанные длинные волосы покатились волнами, ровно, волосок к волоску, опускаясь на спину и худые плечи. Поправив прическу, колдунья вытянула вверх руки, и платье само прыгнуло на них, постепенно скрывая прелестное стройное тело.

Митран надул и без того пухлые щеки. И, надо признать, было отчего. На его постоялый двор несколько минут назад влетела карета неугодных королю некромагов, а на Изольду их появление подействовало так же, как дождь – на сохнущий кустик. Митранова жена сияла от радости, да так заметно, что сейчас, наверное, могла с легкостью заменить масляный фонарь.

– Слушай, ты бы их как-нибудь спровадила побыстрее, – неуверенно произнес Митран. – А то…

– А то? – ухмыльнулась Изольда и повернулась к двери.

– Можно подумать, ты не знаешь, что некромаги совсем не числятся среди королевских фаворитов. Они-то уедут, а нам с тобой здесь жить.

– Иногда я жалею, что ты зачехлил свой меч, – неожиданно грубо бросила она через плечо.

– Если бы Арцис прибыл сюда один, я бы…

Слушать его оправдания не стали. Изольда хлопнула дверью, и хозяин постоялого двора тотчас сжал кулаки. А что ему еще оставалось? Мгновение назад самый дорогой человек в мире больно, очень больно уколол его, сказав что-то вроде: где тот бравый вояка, который не боялся ничего, даже смерти? Было бы не так обидно, если бы именно этот самый дорогой человек не заставил его, бесстрашного воина, навсегда оставить меч.

От обиды Митран надулся еще больше и с шипением метнул огромный кулак в сторону двери, жалуя им не то Арциса, не то некромагов, не то строптивую женушку. Не хотелось бы во плоти оказаться на пути у этого кулака. Так лихо он пронесся сквозь меня, что сразу мелькнула мысль: есть, есть еще стрелы в Митрановом колчане.

На следующий летящий кулак я смотрел уже снизу вверх, ибо медленно опускался на первый этаж таверны, проваливаясь сквозь пол…

Я повис посреди таверны. Над круглым столом, занятым гномом. Детина гор тоскливо глядел в пустую кружку и облизывал мокрые от пива усы; на густой черной бороде сверкали янтарем капли. Легко представить, с какой жадностью гном опрокинул эту кружку. И нетрудно догадаться, какое его мучило похмелье, если он, чуть продрав глаза, влетел в зал таверны в одной набедренной повязке.

– Еще пива! – Гном хватил кулаком по столу, заставив кружку подпрыгнуть. – Хозяйка, еще пива!

Смачная отрыжка. Про листья хиндариса, которые прекрасно избавляли от похмелья, гном то ли и слыхом ни слыхивал, то ли брезговал всем эльфийским.

Помимо хмурого гнома, готового за глоток пива отдать душу черным всадникам, других посетителей в зале не было. Некромаги почему-то не спешили заходить, Изольда затерялась где-то на втором этаже.

На грозный гномий глас из кухни вынырнула Вирма – молодая тучная светловолосая служанка – и поспешила обслужить посетителя. Когда перед гномом опустили полную кружку, лицо его засветилось так же, как у Изольды, узнавшей о прибытии некромагов.

А вот, кстати, и она. Что ни говори, колдунья выглядит все еще соблазнительно. Смотришь на нее и веришь, что только такая женщина может заставить бывалого воина отказаться от любимого занятия. Интересно, каковы колдуньи в постели?..

Пока я предавался грязным фантазиям, обладательница стройной фигуры, пышных каштановых волос и магических способностей спустилась и направилась к единственному посетителю. К этому времени тот уже успел осушить вторую кружку и, довольный, глядел блестящими зенками на Изольду. В шаге от стола она остановилась и смерила счастливого гнома взглядом. Глаза ее коротко сверкнули, и я понял, что сейчас случится.

Магия во всей своей красе! Гном, сам не понимая почему, молча поднялся и поплелся к лестнице. Изольда покачала головой. Зрелище действительно было не из приятных. Почти голый, до неприличия волосатый, гном неуверенно переставлял кривые толстые ноги и часто оборачивался, спрашивая тупым взглядом больших орехово-карих глаз: а, собственно, зачем я туда прусь? Не каждый день подобное увидишь.

Да демон с ним, с этим гномом. Важно, по какой причине Изольда спровадила постояльца. Могу спорить на свой дух, в скором времени здесь должно было произойти событие, не требующее лишних глаз и ушей.

Не зря, не зря сегодня я залетел на постоялый двор. И, конечно, неспроста сюда наведались некромаги.

Пока он был один – лет тридцати, лысый, в черном балахоне до пола и с костяным жезлом длиной в две ладони. Словом, некромаг обыкновенный.