Лист на холсте, или Улиточьи рожки - Салма Кальк Страница 2

— Я настаиваю на ужине. Мы ведь все равно пока ждем, так? — Себастьяно продолжил светскую беседу.

— Да, монсеньор, ужин! Мы не успели, — хмыкнул Ланцо, сидевший за компьютером Элоизы. — Можем сами заказать! Донна Эла, вы любите суши? Мы тут, можно сказать, подсели, у Луки приятель в доставке где-то неподалеку работает, мигом привезет! Я звоню! — он достал телефон и принялся искать нужный контакт.

— Вам уже не по нраву наша обычная кухня? — хмыкнула Элоиза.

— Ещё как по нраву, мы просто за разнообразие, — подмигнул Ланцо.

— Так как насчет суши? — усмехнулся Себастьяно.

— Понятия не имею, я их никогда не ела. Не доводилось. Но мне кажется, ваши сотрудники уже всё решили.

— Да, вези много, нас тут десяток, нет, руками есть не будем, с нами тут девушка, которая ест цыпленка ножом и вилкой, а ты про руки мне тут говоришь! — вещал тем временем в телефон Ланцо.

— Дался вам этот цыпленок, право слово! — фыркнула Элоиза. — Ешьте руками, если я вас смущаю, я отвернусь.

— Да ладно, мы вас научим есть палочками! Монсеньор научит, он умеет, — усмехнулся Ланцо и вновь уткнулся в монитор.

— Камера отключена, монсеньор. Два часа назад, — доложил из коридора помянутый уже Лука.

— Почему-то я так и думала, — прищурилась Элоиза.

— У вас есть кто-то на подозрении? — спросил Себастьяно.

— Да. Но я хотела бы, чтобы это были не только мои подозрения.

— Ребята, вся надежда на вас.

Через полтора часа, когда суши уже были привезены и благополучно съедены, Ланцо выбрался из-за компьютера и протянул Элоизе и Марни несколько листов бумаги.

— Монсеньор, донна Эла, всё тут. Он не утруждался особо, взял вот эти файлы и тут же открыл свою почту, частную, а не корпоративную, и отписался, что они у него и что он отдаст их курьеру через час. Дождался ответа — курьер должен быть завтра с десяти до одиннадцати вечера в клубе «Водоворот» и передать их дальше. Имя курьера мы, получается, знаем. Найдем и портрет.

— А имя автора этой милой затеи?

— Я же говорю, он не скрывался. Это господин Верчеза. Или дурак совсем, или уверен, что все с рук сойдет.

— Сейчас посмотрим, что именно он взял, а там уже разберемся, что и как ему сойдет, — мрачно хмыкнул Марни. — Элоиза, вы его подозревали?

— Его. Он тут у меня целый день крутился, задавал всякие глупые вопросы и норовил заглянуть в монитор.

— Элоиза, в двух словах — это о чём? — Марни просмотрел содержимое листов и посмотрел на неё.

— В двух словах — о реставраторах, — пожала она плечами. — Мы с Варфоломеем делаем большую работу по анализу нашей реставрационной деятельности за последние пять лет. Здесь, грубо говоря, выданные мне больше для ознакомления, чем для собственно дела личные отчёты некоторых сотрудников плюс самого Варфоломея. Представления не имею, что здесь можно искать господину Верчезе. — Она встала и обвела всех взглядом. — Я полагаю, завтра мы едем в этот клуб?

— Ну… донна Эла, вы не знаете, что это за место, — нахмурился Лука. — Приличные девушки туда не ходят.

— Спасибо, господин Лука, за ваше лестное мнение обо мне, только вот нам сейчас, боюсь, нет разницы, кто туда ходит, так?

— Да если вы туда явитесь, с вами там никто даже разговаривать не будет, вот увидите! У вас же на лбу, простите, написано, что вы из приличных. Ну, разве что могут попробовать в угол зажать да денег потрясти, уж простите.

— Господин Лука, я похожа на упоминавшегося сегодня Филиппо Верчезу? — Элоиза так сверкнула на него глазами, что тот аж присел.

— Нет, но мы не должны вас туда отпускать!

— Вот и не беспокойтесь. Пришлите мне к утру какие-нибудь фотографии из этого клуба, погляжу, как там люди выглядят. Ну и я не одна ведь туда поеду, так? Просто подумайте, что переговоры про мои документы лучше вести мне. Я же постараюсь и наше забрать, и им ничего не отдать.

Все двери тщательно заперли. Ланцо, Лука и остальные унеслись вниз — там что-то происходило. Элоиза подняла глаза на Себастьена:

— Я полагаю, работа на сегодня окончена, — и улыбнулась.

— Да, но, помнится мне, между нами оставались ещё какие-то слова? Или не только слова?

— Вообще не слова, — покачала головой Элоиза. — А только лишь загаданные желания.