Хамелеон и бабочка - Татьяна Александровна Грачева Страница 2

В кафе, изображенное на открытке, Максим пришёл заранее. Заказав чашку кофе, занял столик у входа. С наигранной медлительностью он скользил взглядом по немногочисленным посетителям, присматривался к ним, не упуская из вида входные двери. К нему приглядывались девушки за соседним столиком. Максим привычно одарил их обаятельной улыбкой и отвернулся. В такие моменты он не любил отвлекаться, сосредотачивался на главном, подбирался, готовился к главному действу.

Мужчину из описания на открытке он узнал сразу. Невысокий, с претензией на стильность, но какой-то суетливый, словно кот с консервной банкой на хвосте. Посетитель заказал капучино, быстро расправился с напитком и направился к неприметной двери с табличкой «WC». Причина суетливости, оказалась банальной: он просто хотел в туалет и заказал кофе для оправдания физиологической потребности.

Максим бросил взгляд на наручные часы, убедился, что стрелка остановилась на «часе икс» и приблизился к дверям, за которыми скрылся мужчина. Щёлкнув замком, он сразу же вернулся к прилавку, заказал большой стакан латте.

Едва Максим успел расплатиться, как ручка на туалетной двери дернулась, потом ещё несколько раз и затихла. В кафе как раз вошла строгая ухоженная женщина с лицом судьи.

Максим улыбнулся ей искренне и широко.

— Как я рад тебя видеть, — стараясь не пролить кофе, он обнял незнакомку и отстранился. — Ты все так же обворожительна.

Женщина растерялась, только поэтому не оттолкнула.

— Мы знакомы?

Максим поравнялся с собеседницей и, подхватив под локоть, предложил выйти из помещения.

— Конечно, знакомы. Ты меня не помнишь?

Представление под кодовым названием «обознался» никогда не подводило, а с прекрасным полом это вообще был самый распространенный сценарий. Сначала дамы удивлялись, мыслями улетали в прошлое, а от того становились невнимательными к настоящему.

Женщина нахмурилась, чувствовала себя явно неловко и кажется, стыдилась возможной амнезии. Видимо, в её биографии были события, которые она могла позабыть, она предпочла бы повальный склероз и у свидетелей её позора.

— Я хотела кофе купить, у меня перерыв на обед, — пробормотала она, не зная как реагировать на эту встречу и на комплимент.

— Я купил тебе латте, как ты любишь с мятным сиропом.

Она благодарно кивнула, когда Максим придержал двери, и без сопротивления приняла картонный стакан. Действительно хотела купить именно этот напиток. Это совпадение ослабило градус недоверия.

Максим легко прочитал на её лице целую гамму чувств: она обрадовалась, что он не лжёт и одновременно испугалась, что забыла что-то важное, возможно по причине не очень приличной, кто его знает, что ещё стёрлось из памяти? К этим двум эмоциям примешивалось искреннее удивление, и Максим её понимал. Женщины обычно его не забывали, вот и эта засомневалась, что это возможно.

Женщина вышла первой, Максим же едва не столкнулся в дверях с другой посетительницей. Кудрявая макушка, проскользнула прямо перед его носом, обдав ароматом вишни. Рассматривать носительницу пышной гривы было недосуг, Максим торопился увести новую знакомую подальше от кафе, пока она не сообразила, что он блефует, и они никогда раньше не виделись.

На улице Максим оглянулся и сквозь прозрачные двери увидел, как кудрявая особа дергает ручку, собираясь выпустить туалетного узника. Он нахмурился, приглядываясь к ней внимательнее. Лицо не рассмотрел, но осанка, рост, прическа — было в этом что-то знакомое.

Проморгавшись, он в два шага нагнал новую знакомую. Она уже не выглядела такой растерянной, скорее задумчивой.

Сделала глоток кофе и с опаской поинтересовалась.

— Где мы с вами встречались? Так неловко, кажется, я вас не помню.

Максим очень достоверно изобразил обиду. Чуть помолчал, но движение не остановил, продолжил уводить спутницу подальше от кафе.

— Лен, ты чего? Неужели не помнишь? Мы в параллельных группах учились на юрфаке.

Я не Лена, — женщина остановилась резко, едва не расплескав кофе. — Вы обознались. И на юрфаке я никогда не училась.

— Как не Лена? — Максим добавил к обиде смущение и даже распахнул глаза в непритворном изумлении. — Как же неудобно получилось. Простите ради бога. Вылитая Лена.

— Меня зовут Вера. С латте вы очень точно угадали.

Максим обезоруживающе улыбнулся.

— Вот это совпадение. Надо же. Раз уж мы познакомились, давайте проведу вас к месту работы, побеседуем, если вы конечно не против? Я кстати, Максим.

Вера задумалась всего на мгновенье. Внезапный знакомый располагал искренней улыбкой, обладал всеми признаками породистого самца и жгучим взглядом, вкусно пах совсем не брутальным коктейлем из ванилина и корицы. Такие мужчины с неба не падают, а к ней и подавно никогда не подкатывали на улице. Глупость не воспользоваться этим знакомством, пусть и ошибочным.

Максим жестом предложил продолжить движение, на всякий случай оглянулся и чуть не споткнулся. Туалетный узник стоял на тротуаре и смотрел им вслед. Веру он явно знал, на лице застыло изумление и тоска, как у ребёнка, впервые оставленного в детском саду и непонимающего, почему мама его покидает.

Встречу и их беседу удалось предотвратить, но все же, не все прошло гладко: они вообще не должны были увидеть друг друга. Если бы кудрявая особа не поторопилась выпустить мужчину из туалета, он успел бы увести Веру подальше от кафе, и не было бы этого больного прощального взгляда. Теперь у Максима осталось ощущение, что он не совсем справился. Это злило. Он привык всё делать играючи, даже не готовился заранее, действовал по обстоятельствам, прислушиваясь к интуиции. И она никогда его не подводила.

Веру он проводил до самых дверей администрации, где она, как оказалось, работала. Ещё немного пофлиртовал, поддержал беседу, но номер телефона не попросил. Попрощавшись с ней, он сразу же отправился домой. По дороге ещё раз перечитал текст на открытке. Речь всё-таки шла о необходимости помешать встрече, и это почти получилось.

Максим снова спрятал открытку и погасил улыбку. Кажется, он вспомнил, где видел эту «пышноволосую помеху» и даже вспомнил её имя — Зоя. Такое же кудрявое, как и она. Имя напоминало загогулину, звенело и чуть-чуть извивалось. Почему-то в голове Максима всплыла мысль о раненной по его неосторожности бабочке. Бабушка наверняка назвала бы это плохой приметой и посоветовала пролечиться от сглаза.