Зов Сирены - Нина Линдт Страница 2

Катя молчала. С одной стороны, предложение Анхеля было подозрительным и странным. С другой – она находилась в отчаянном поиске работы и жилья, особого выбора не было.

Он словно прочел ее мысли.

– Знаю, у вас сложности с жильем. У меня на этаже как раз две квартиры: большая – моя, а вторая, поменьше, с небольшой кухней, гостиной и двумя комнатами, может стать вашей. У вас будет свой вход; если мне потребуется компания, я вас уведомлю заранее, в остальное время можете заниматься, чем хотите, только будьте постоянно на связи.

Катя все больше напрягалась. Это просто огромная мышеловка, подозрительное дело.

– Анхель, скажите честно…

Но он остановил ее:

– Катарина… Я понимаю ваш испуг и недоверие. Подумайте. Если хотите, приезжайте ко мне в гости, посмотрите квартиру. Заодно вы узнаете получше меня и… возможно, все же согласитесь. Хотите, хоть сейчас поедем, хотите в выходные. Так как?

Девушка долго смотрела на него в упор своими огромными синими глазами. Ей так пойдут сапфиры. Непременно черное платье и сапфировое ожерелье с бриллиантами. Она будет сиять в нем так ярко, что никто про него и не вспомнит. Белая кожа, темные волосы, красные полные губы. Настоящая находка. Если сорвется, уйдет, вторую такую ему не найти.

Очень красивые руки. Грациозные движения. И этот голос, если дать ему свободу: такой грудной, сочный и чувственный. Она и только она подходит на эту роль. Но она страшно боится, зажата до такой степени, что больно смотреть. Что там про нее рассказывала мать Лурдес, которая приходит к нему убираться?

Анхель откинулся на спинку стула и, пока Катя пила кофе, не замечая, как его взгляд схватывает ее правильную осанку, то, как она держит чашку и пьет, отмечает красиво съехавший со стула красный шарф, оттеняющий волосы, взгляд мужчины за столиком справа (еще бы, настоящая Белоснежка сидит со стариком), вспоминал отрывки из Катиной биографии. Круглая сирота. Прекрасно. Никто не станет искать. Неудачное трудоустройство по приездеу (срочно нужныа работа и жилье, девушка в отчаянии), практически никого из знакомых в городе. Но вот по ней не сказать, что она согласится. То ли актриса хорошая и цену себе набивает, то ли жизнь так ее проучила, что не верит в везение. Это плохо.

– Катарина, вы верите в чудеса?

Она даже вздрогнула. Потом опустила чашку на блюдце и твердо сказала:

– Нет.

– А в везение?

– Мне не очень везет по жизни, – усмехнулась она.

– Почему?

– Не знаю, – она пожала плечами.

Черт побери, если она так опустит глаза и пожмет плечами на какой-нибудь выставке, мужчины слюной захлебнутся.

– Мне вообще не очень везет… с работой, с личными отношениями, да и вообще.

Анхель наклонился вперед к ней и, глядя в синие печальные глаза, твердо сообщил:

– Тогда давайте это поменяем. Катарина, соглашайтесь. Уверен, я и есть ваш счастливый билет.

Катя вернулась к себе, в маленькую комнату без окна, которую удалось снять за небольшую плату. Дверь упиралась в угол кровати, чтобы открыть шкаф нужно было кровать ставить набок, поэтому Катя просто развесила немногочисленные вещи на вешалку на стене. Она приземлилась в Барселоне неделю назад с маленьким чемоданом и полной уверенностью, что начинает новую жизнь. Прекрасную жизнь.

А оказалась в этой душной маленькой комнатке, без работы и шансов на будущее. Даже паспорт она потеряла. Вор сорвал сумку у нее с плеча, вместе с документами лишив части сбережений и связи. Едва она пересекала порог этого темного чулана, настроение падало и хотелось плакать. Соседи по квартире, шумные латиноамериканцы, готовили что-то рыбное с чесноком, все пространство было пропитано этим запахом. Ей было физически и морально плохо здесь. Как в тюрьме. Как в гробу.

Катя с размаху села на кровать и прикрыла лицо руками. Перед внутренним взором пронеслась «небольшая» квартира, которую Анхель хотел отдать ей. Она даже в Самаре не жила на такой площади одна! Спальня огромная, шкаф-купе во всю стену, большая кровать, столик для макияжа, мягкий пушистый белый пуф. Все в пастельных тонах и сияет новизной. Из окна вид на море! Выход из спальни на уютный балкон, из гостиной выход на небольшую террасу, где так уютно лежат яркие подушки на диванчике и горят золотые лампочки на гирлянде.

Там даже была гостевая комната, пока пустая.

– Я подумал, вдруг вы захотите здесь сделать спортзал или кабинет.

Кухня… гостиная… Боже, там даже ванная больше этой спальни!

– Где вы научились так хорошо говорить на испанском? – Анхель с любопытством разглядывал ее. – У вас нет ни тени акцента.

– Бабушка – испанка, – Катя задвинула створки шкафа, пытаясь скрыть, как же сильно ей хочется жить у Анхеля. – Она меня и воспитывала. Родители очень рано ушли из жизни.

– Простите…

– Ничего, Анхель, – Катя улыбнулась ему. – Я была маленькой, практически их не помню.

– Скажите, Катарина, что вы решили?

– Я должна подумать, – уклончиво сказала она.

– У вас ведь нет телефона? – спросил Анхель. О встрече они договаривались через Лурдес и ее мать.

– Нет.

– Я дам вам на время свой старый, в него вставлена сим-карта, и мой номер вбит в контакты. Наберите мне в любом случае. А потом можете оставить телефон Лурдес, – и он вложил в руку Кати совершенно новый телефон.

– Но, Анхель… – девушка подняла на него взгляд, в котором читалась тревога.

– Я доверяю вам, Катарина. И хочу, чтобы вы доверяли мне.

…Вздохнув, Катя включила телефон и нажала вызов.

– Анхель? Я подумала и… согласна, – сказала она, уже с чувством освобождения оглядывая свою каморку.