Маленькая страна - Чарльз де Линт Страница 2

Не проявив интереса к писательству, девушка вдруг почувствовала тягу к народной музыке. Овладев игрой на скрипке, она пускалась в долгие странствия по страницам песенных сборников, найденных в книжных лавках, и мелодии оставляли след в ее душе, словно сок диких ягод на юбке, когда Джейн бегала к утесу через поле. Старые мотивы, старые названия, старые истории. Так Уильям Данторн невольно определил судьбу Джейни — вывод, который заставил Дедушку рассмеяться, когда однажды она заявила об этом в его присутствии.

— Вряд ли Билли пришел бы в восторг, моя ласточка, — сказал он ей, — узнав, что, начитавшись его романов, славная корнуэльская девчушка принялась зарабатывать себе на хлеб насущный исполнением ирландской музыки… Не говоря уже о том, что она мотается по свету в компании скрипки да волынки.

— Но ведь тебе нравится моя музыка.

Дедушка кивнул:

— И не сомневаюсь, что и Билла она тронула бы не меньше. Он корпел над книгами при свете фонаря ночи напролет. Он был одержим своим делом, понимаешь? А значит, смог бы по достоинству оценить это качество и в тебе. Билл не мыслил себя без пера, но направлять его хотел только на то, что его действительно волновало, а торговцы требовали все новых и новых сказок. К тому времени у него в голове успели созреть кое-какие стоящие идеи, так что днем он возился с лодками, чтобы заработать на жизнь, а приходя домой, садился писать. Для себя. Он не стал бы создавать еще одну сказку о Маленьких Человечках, потому что не желал возвращаться к уже пережитой теме. Нипочем не желал!

— Но в «Утраченной музыке» тоже есть что-то от сказки.

— Конечно. Однако, по словам Билла, он не делал этого нарочно — просто в ходе работы какие-то детали появлялись сами собой. «Утраченная музыка» стала для него способом поделиться своей верой в то, что старые сказки и напевы — это всего лишь далекое эхо, долетающее до нас из других измерений… эхо чего-то, о чем все мы когда-то знали, но потом забыли. Билл был очень серьезен, объясняя мне это. Думаю, его умение выражать свои мысли так, чтобы они были поняты другими, являлось даром свыше. Скорее всего, он и Маленьких Человечков не считал плодом своего воображения.

— По-твоему, он и вправду допускал существование подобных вещей?

Дедушка пожал плечами:

— Я не могу ответить ни да, ни нет. Хороший парень и надежный друг, наш Билл всегда был немного не от мира сего. Иногда у него был такой вид, словно он только что увидел лесного эльфа, корчащего ему рожицы из-за дверного косяка, и тогда в течение какого-то времени он ничего не говорил — по крайней мере, ничего связного. Но при этом я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь нес околесицу так красноречиво, как Билл Данторн, не раз и не два ему удавалось убедить меня в ней…

Данторну также принадлежал ряд очерков, рассказов, путевых заметок и стихов, хотя из всего этого милости издателей удостоилась лишь пара рассказов, периодически перепечатываемых в детских сборниках: «Маленькие Человечки», первая версия «Заколдованного народца», и «Человек, который жил в книге» — восхитительное откровение о реальности, существующей внутри книги и готовой открыться тому, чье изображение там хранится. Джейни помнила, как ребенком она оставляла свои фотографии между страницами любимых произведений, в самых лучших их местах, и шла спать, надеясь проснуться в одном из неведомых волшебных царств.

— Ничто не мешает мне попытаться и сейчас, — пробормотала она себе под нос, смахивая пыль и паутину с сундука, задвинутого под свес чердачной крыши.

Джейни все еще не могла поверить в то, что Алан бросил ее в такой трудный момент — прямо накануне турне по Новой Англии и Калифорнии.

Нынешним летом отношения между ними складывались не лучшим образом, что лишний раз подтверждало справедливость старой поговорки: «Никогда не смешивай работу с удовольствием». Что ж, пожалуй. Но не так-то просто устоять перед классным парнем, который ко всему прочему еще и играет вместе с тобой. В этом есть довольно много преимуществ: тебе не приходится расставаться с любимым на время гастролей. Ну разве это не здорово? Долой одинокие ночи, когда все музыканты развлекаются, а ты должна куковать одна в гостиничном номере лишь потому, что почувствовала острую внутреннюю потребность побыть немного вдали от толпы и незнакомцев; не нужно напяливать на лицо парадную улыбку в то время, как тебе хочется просто укрыться где-нибудь со своим другом, ничего не делать и не изводить себя догадками о том, как зрители оценили твое выступление.

Но человеческие отношения имеют обыкновение разрушаться при отсутствии должного внимания к ним, и Джейни с Аланом не удалось стать исключением. К концу своего последнего турне по континенту они превратились в настоящих ворчунов, жаловавшихся уже не друг другу, а друг на друга. Дело касалось различной житейской ерунды, мелких обид и недоразумений. Тем не менее, вскоре все это начало сказываться на музыке, и вот однажды наступил момент горького прозрения: они больше не могли сыграть ни единой композиции без того, чтобы не устроить шумную ссору.

По мнению Алана, Джейни оказалась вздорной особой. Возможно, он был прав. Но она ни за что на свете не согласилась бы принести в жертву искусство и потому бурно протестовала против попыток Алана под предлогом импровизации увиливать от заучивания произведения или лупить по струнам гитары как по наковальне.

Имя Джейни все еще оставалось на афишах. Люди шли на ее концерты, и она считала себя обязанной оправдать потраченные ими деньги. Желающих смотреть на ее подвыпившего дружка не находилось, и никто даже даром не пошел бы слушать темы из репертуара «Погс» [3], как бы великолепно они ни звучали в его исполнении. И это стало самой больной мозолью Алана. Народ не интересовался им, Аланом МакДоналдом. Все стремились послушать его подругу.

— Ну и черт с ним! — объявила Джейни, вытаскивая сундук из-под свеса.

Возглас девушки гулко раскатился по чердаку, и она невольно закусила губу: что сказал бы Дедушка, обнаружив ее тут сидящей на полу и разговаривающей с самой собой? Впрочем, в доме она была одна. Дед уехал в Пол пропустить с приятелями несколько пинт в «Королевской рати». Наверное, ей тоже следовало быть там. Вне всякого сомнения, туда бы заглянул старый Чоки Фишер с одним из своих инструментов, и они смогли бы вместе сыграть. А потом Джим Рэфферти достал бы из кармана куртки свой вистл [4]и спросил: «Вы ведь знаете, что это такое, да?» — прежде чем осчастливить присутствующих новой версией «Джонни Коупа» [5].

Впрочем, Джейни прекрасно понимала, что сегодня ей не найти утешения в музыке. Турне висело на волоске, а ей не с кем было выступать. Она дала объявление в пару газет, но для прослушивания претендентов пришлось бы возвращаться в лондонскую квартиру. И мало шансов, что туда вообще кто-нибудь позвонит. Разве только какой-нибудь чудак, едва овладевший игрой на первых трех струнах, которого требовалось научить обращаться с остальными, прежде чем приступать к работе над конкретной композицией. Так или иначе, все, кто что-то собой представлял, сейчас были недоступны. Ну, если только не уговорить Алана провести с ней хотя бы эти гастроли.