Волшебник и узурпатор - Кристофер Сташеф Страница 19

— Но не у меня. Только попробуйте!

Алеа размахнулась посохом и отбила протянутую к ней руку.

— А вот это ты зря, — прошипел тот.

Чьи-то руки схватили девушку за плечи и вырвали у нее посох, а сержант тем временем, схватив Алеа за волосы, оттянул ей голову назад и, хохоча во все горло, потянулся щербатым ртом к ее губам.

Но до поцелуя так и не дошло. Гар взорвался, словно вулкан. С оглушительным ревом он выдернул сержанта из седла и, сбивая с ног остальных его подручных, пару раз крутанул в воздухе словно тряпку. Зрелище было устрашающее — глаза выпучены, лицо налилось кровью, зубы сверкают как белые молнии, под оголенной кожей ходуном ходят мощные горы мускулов — таков был Гар в тот момент, когда, швырнув сержанта поперек седла, поймал на лету посох своей спутницы, молниеносным движением вручил его ей, а сам, согнув ноги в коленях, присел позади девушки, держа палку словно бейсбольную биту, и проревел:

— Прочь от моей сестры!

Бледный как полотно сержант подтянулся и сел в седло, дрожа от страха. Правда, в следующее мгновение он нащупал рукой копье, что заметно прибавило ему смелости. Лицо его сделалось темнее тучи.

— Держи ее, Арбин! — крикнул он и приставил конец копья к груди Гара. — Ах ты, тварь, как ты посмел поднять руку на людей гинрала Малахи?!

Не переставая реветь, как бык, Гар сжался в комок. Судя по всему, он специально собрался в пружину, готовясь к прыжку.

Сержант невольно отшатнулся, но затем воскликнул;

— Да ты лучше оглянись, дурень! Тебе в спину смотрят четыре копья, а пятое нацелено в твою сестру!

— Только не в нее!

Гар весь напрягся. На губах его выступила пена, в глазах зажегся нехороший огонь.

— Но ведь ты, парень, нас не предупредил. — Тон сержанта не предвещал ничего хорошего. — Откуда нам было знать, что это твоя сестра. Разве стали бы приставать мы к девушке, знай мы, что за ней присматривает брат? Подтвердите, братцы!

Бандиты нестройным хором поддакнули, но Алеа-то отлично слышала их истинные мыслишки, грязные и низменные, и ее едва не вырвало. Тошнота подступила к горлу, и девушка крепко стиснула зубы.

— А может, в таком случае нам с тобой позабавиться? — предложил сержант, глядя на Гара.

Тот издал сдавленный рык и замахнулся посохом. Глаза его налились кровью. Безумец, одним словом.

— Сержант, — произнес кто-то из бандитов, — сдается мне, что нас сюда не за тем послали.

— Верно, не за тем, — ответил сержант, не сводя взгляда с Гара. — Считай, что тебе крупно повезло, некогда нам сейчас с тобой возиться. Но если тебе снова попадутся навстречу солдаты гинрала, делай то, что тебе велено, да поживее. Усек?

В ответ Гар прорычал что-то нечленораздельное и заиграл мускулами.

— Он и половины не понимает из того, что вы ему говорите, — вмешалась Алеа.

— Тогда сама растолкуй этому олуху все, как следует, — назидательным тоном произнес сержант. — Негоже, если он и дальше будет все время лезть на рожон. Не дай Бог, кто-нибудь да пропорет ему брюхо.

По-прежнему держа посох высоко над собой, Гар слегка распрямил колени.

— Я тебя предупредил! — крикнул сержант и, развернув коня, рысью затрусил по дороге.

Бандиты последовали за ним, время от времени оглядываясь то ли со страху, то ли от похоти, но в конце концов бросили это никчемное занятие и увязались вслед за сержантом.

Алеа смотрела им вслед, дрожа — не то от страха, не то оттого, что все так благополучно закончилось. Нет, ей действительно было страшно, и при мысли, что она могла оказаться в лапах у бандитов, ее снова и снова начинала бить дрожь.

Как только те скрылись из виду, девушка набросилась на Гара:

— Кто просил тебя вмешиваться! Я едва со страху не умерла, все думала, что они, того гляди, оставят от тебя мокрое место. Или тебе и в голову не пришло, что тебя в два счета прихлопнут на месте?

— Я защищал тебя, — серьезно ответил Гар.

В душе у девушки неожиданно проснулась нежность, но она отогнала это чувство и продолжала чихвостить своего спутника:

— Ничего со мной не случилось бы. Неужели ты думаешь, что я позволила бы обращаться со мной, как им вздумается? Уж дорого бы им пришлось заплатить за это!

— Ничуть не сомневаюсь! — согласился Гар. — Но я бы предпочел, чтобы они вообще ничего не сделали.

Алеа сделала вид, что не слышала его слов.

— И ничего страшного, что ты выпрямился! Бандиты и так заметили, какой ты высокий. Они уже наверняка поняли, что ты и есть тот, на которого они охотятся, и созвали сотню человек, чтобы тебя поймать.

На какое-то мгновение Гар уставился в пространство; на его лице появилось отрешенное выражение. Алеа была готова закричать от досады, пока наконец не поняла, что ее спутник прислушивается к мыслям патрульного отряда. Она попыталась сделать то же самое и услышала сумбурные обвинения и оправдания, отрицания и оскорбления; но никто из бандитов не признал, что испугался дурачка. Все сходились на мысли, что таких, как он, нужно держать взаперти и не позволять разгуливать по дорогам. Никто, однако, не собирался вернуться за ними с сетью и цепями.

— Они ни о чем не догадались, — сказал Гар. — Я превратился из жабы в бешеного пса, а затем снова в жабу. Никто и представить себе не мог, что я и есть тот воин, которого они ищут.

— Они были готовы прихлопнуть тебя на месте!

— Никто их них не желал признаться, что струсил, — объяснил Гар. — Вот они и старались меня запугать, ведь сами не были готовы обойтись с дурачком слишком круто, боялись, как бы он снова на них не напал.

Алеа нахмурилась.

— А откуда им было это знать?

— Я взорвался только после того, как они стали угрожать тебе, — пояснил Гар. — Бандиты знали, что «бедному Гару» безразлично, что говорят о нем самом, а вот о сестре — другое дело, по крайней мере пока они не начали распускать руки...

— Ты хочешь сказать, что это ты их прогнал?

— Вообще-то нет, — сказал Гар. — Я только заставил их понять, что за насмешки они заплатят дороже, чем предполагали.

— Но на тебя же могли напасть все шестеро одновременно! Почему ты не предоставил это дело мне? Я бы постаралась уладить все словами, и до драки бы не дошло. Мне не впервой.

Но Алеа тотчас вспомнила, какой ужас охватил ее, когда в нее вцепились чьи-то руки, и тотчас поняла, что не столь уверена в своих словах.