Танец кровавых ма­ков - Ирина Молчанова Страница 19

Вскоре глазам открылось презабавное зрелище: на стволе резвилась гурьба чертей, но размером меньше, чем те, что ей уже приходилось видеть. Малыши качались на качелях. Плотные веревки были сплетены из какой-то травы, а сиденье — обычная деревяшка. Три чертенка, сидящих на качелях, верещали, усердно помогая черными мохнатыми ножками раскачивать себя.

Малыши заметили названную гостью — стало очень тихо.

— Привет! — приподняла руку Катя.

Множество зеркальных глаз с любопытством глядело на нее, никто не отвечал на приветствие. Да девушка и не знала, могут ли они ответить. Лайонел сказал лишь, что они абсолютно безобидны и не станут их преследовать, желая заглянуть в глаза. На острове у них была иная миссия, чем в Чертовом лабиринте Наркисса. Эти черти, как объяснил молодой человек, даже не подозревают о своей власти над вампирами.

— Как дела? — спросила Катя, решив, что все-таки нужно попытаться завязать беседу.

Чертенята быстро переглянулись, а затем один из них, как девушке показалось, самый крупный, ростом сантиметров шестьдесят, выступил вперед. Черная шерстка блестела на солнце, а у основания тонкого короткого хвостика у него был белый треугольник.

Малыш осторожно подошел и, нагнувшись, тронул копытцем изумрудный камешек у нее на туфле. А затем заговорил.

Катя во все глаза смотрела на него, вслушиваясь в незнакомые слова и пораженная тем, что понимает его. Чертенок сказал ей: «Очень красиво. Мне бы хотелось, чтобы у меня тоже был такой».

Тогда она наклонилась, оторвала самый крупный изумруд и протянула чертенку. Тот схватил подарок, обернулся на своих товарищей и, резво обогнув Катю, убежал.

Девушка разочарованно вздохнула. Стало ясно, что идея подружиться с чертями, была нелепой.

Катя недолго постояла, а когда хотела вернуться обратно на землю, чертенок с белым треугольником над хвостом вернулся. И с гордым видом указал копытцем на свою грудь — там, на сплетенном из травы шнурке висел подаренный изумруд.

Девушка улыбнулась.

— Здорово!

Малыш жестом предложил следовать за собой. Он подвел ее к качелям, согнал чертенят, сидящих на деревяшке, и похлопал по ней, приглашая Катю присаживаться. Та мешкала, но когда он ей сказал: «Это весело!», сдалась. Она боялась, что травяные веревки не выдержат ее веса, но те оказались на удивление крепкими. На самом краю ствола сгрудились другие чертенята, они хихикали и улюлюкали.

Катя схватилась за канаты и посмотрела вниз — туда, где блестела темная вода.

«Падать в воду не так уж страшно», — решила она и усмехнулась. Бессмертному вампиру вообще не стоило беспокоиться из-за возможности упасть с качелей, собственно, как и с небоскреба.

Новый знакомый стал ее раскачивать, его товарищи помогали. Каждый так и норовил хоть разочек толкнуть веревку.

Девушка очень удивилась, несмотря на свой маленький росток, они были сильными и неутомимыми.

«Выше», «Еще выше», «Выше» — слышала она справа от себя радостные возгласы. Они так забавно звучали на фоне парящей мелодии Мендельсона «На крыльях песни».

А качели действительно взлетали все выше и выше, разрывая влажный от воды воздух, разгоняя сыроватую, но вместе с тем теплую туманную дымку вечера.

Девушка блаженно закрыла глаза. Давно она не испытывала столь беспечной радости. Чертенята заражали своим звонким хихиканьем, она сама не заметила, как засмеялась. И точно сбросила с плеч тяжесть проблем и страхов, сделалось легко-легко, а сердцу в груди свободно.

Катя, наслаждаясь новообретенным чувством полета и эйфории, не сразу заметила, что смех чертенят смолк. А когда в воздух пронзительным вихрем ворвался ледяной морозный аромат, распахнула глаза и повернула голову.

Чертенята словно испарились, а в нескольких шагах от нее стоял Лайонел с бутылкой в руке. Одетый в белую рубашку и черные брюки, вычищенные до блеска ботинки, он выглядел как всегда неотразимо, но несколько неуместно среди этой невообразимой зелени.

Он некоторое время задумчиво смотрел на нее, а потом как-то грустно улыбнулся и процитировал:

Держусь, томлюсь, качаюсь,

Вперед, назад,

Вперед, назад,

Хватаюсь и мотаюсь,

И отвести стараюсь

От черта томный взгляд [10].

Девушка недоуменно вскинула брови.

— Вовсе нет, мне совсем не хотелось смотреть чертенятам в глаза.

Лайонел приблизился и присел на корточки.

— Не воспринимай буквально. Под чертовыми качелями нужно понимать неправильный выбор, не тот путь. — Он отрывисто рассмеялся и взялся за веревку. — А твой черт, от которого ты не в силах отвести томного взгляда, это я.

Катя запрокинула голову с длинными распущенными волосами, пробормотав:

— Очень самонадеянно с твоей стороны так думать.

Он ничего не ответил, поэтому она спросила:

— Как твоя вылазка?

— Вполне, — приподнял он бутылку.

— А где ты был?

— В Эдинбурге.

— Ты долго! Встретил знакомых? — Она попыталась придать своему голосу беспечности. Но у нее, видно, плохо вышло, потому что Лайонел насмешливо обронил:

— Если интересно, не изменил ли я тебе, так и спроси!

Она наградила его убийственным взглядом.

— Будто бы ты признался!

Лайонел протянул ей руку, с легкостью сдернул девушку с качелей и поставил рядом с собой.

— Можно подумать, ты определишь, изменил я тебе или нет, даже если скажу, что встретил парочку знакомых дам.

Катя сердито вырвала у него свою руку.

— Да тут и думать долго не надо! Что, я не помню, как ты изменял Анжелике!

Она решительно направилась по дереву, он последовал за ней.

— Сравниваешь себя с Анжеликой?

Лайонел обхватил ее за талию, когда она хотела спрыгнуть с огромного ствола на землю.

— Нет, я не сравниваю, просто помню твои слова, что ты не будешь верен целую вечность одной женщине.

Он засмеялся.

— Ты не женщина, а глупый бесенок.

— Хватит шутить, — фыркнула Катя.

Молодой человек посерьезнел и самым нешуточным тоном поинтересовался:

— А ты бросишь меня из-за измены?

Она отпрянула, но он удержал и вновь притянул к себе, внимательно глядя в глаза.

— Бросишь? — повторил он.

Катя отвернулась. Она никогда об этом не думала. Вопрос его верности всегда ее беспокоил, но решить, что предпримет, если измена случится, ей не удалось. Она просто не знала.