Семь дней Мартина - Дмитрий Мансуров Страница 19

— Она пролазная, — не согласился Павел. — А я, как и минуту назад, все еще здесь живу. Моя деревня в получасе ходьбы. Ты не видел ее? Я думал, ступы высоко летают.

— Как-то проморгал, — сконфуженно ответил Мартин. — Деревня маленькая, наверное.

— Нас там почти двести человек, так что сам думай, маленькая она или нет. А вообще, заходи в гости, сам все увидишь.

— Двести человек, — повторил Мартин задумчиво, — А чем на жизнь зарабатываете?

— Ничем, — ответил мужик недоуменно, — деньги у нас не в ходу. Это ж такое проклятие, что с ними лучше не иметь дела: только появятся, сборщики налогов нас моментально отыщут и потребуют себе львиную долю прибыли. А так мы живем на то, что сами ловим и выращиваем. Хм, а ты, судя по всему, городской, раз о деньгах разговор завел. Тебя-то каким ветром в наши края занесло?

— Ищу гигантского говорящего волка, — честно признался Мартин. — Надо с ним поговорить.

Павел посмотрел на него с явной жалостью.

— Ты точно городской! — воскликнул он убежденно. — Только они верят в сказки о лесных чудовищах. Парень, извини, конечно, но, по-моему, тебя хорошенько приложили по макушке сборником сказок!

— Почему это?

— С волками у нас только сумасшедшие разговаривают! — пояснил Павел. — А если волки им еще и отвечают, то дело совсем плохо. Лечить надо беднягу, пока не поздно.

Последнюю фразу Мартин пропустил мимо ушей: живущие в глуши люди хотя и отличаются умом и сообразительностью — иначе не выжить в здешних условиях, — но несколько дичают вдали от цивилизации и разговаривают, не выбирая выражений.

— Мне Баба Яга о волке рассказала, — пояснил он.

— Верю! — кивнул Павел. Но все же смотрел на Мартина с таким видом, словно никак не мог прийти к решению: либо ступа ему мерещится, либо перед ним находится сама Яга, умело замаскировавшаяся под молодого человека. А что, она и не такие хохмы может устроить. Зря, что ли, с Кащеем в друзьях ходит?

— Так водится здесь гигантский волк или нет?

— С кем?

— Хотя бы сам по себе.

— Я видел его много раз — в кошмарных снах, но наяву не сталкивался ни разу! — признался Павел. — Ты не против, если я попутно делом займусь?

— Нет. Занимайся, чем хотел, мешать не буду.

Павел подхватил топор, в три удара перерубил высохшее деревце. Накренил его, уронил на землю и приступил к рубке веток. Горка хвороста стала расти, как на дрожжах.

— Знаешь, — поделился Павел своими соображениями, — я уверен, что истории о гигантских волках — это сказки для простаков вроде тебя! Если ты богат воображением, то в темноте и не такие звери померещатся. Вот, к примеру, сосед недавно рассказывал, что видел в небе падавшего человека, за которым несся здоровенный монстр без крыльев. Мало того, в небе летел ковер, и его преследовали огромные тарелки, стреляющие солнечными лучами! Можешь себе такое представить? Бред такой, что ни в какие ворота!… А еще говорит: при падении монстра громыхнуло так, аж деревья закачались. Признаюсь: я почти поверил, но тут вернулись лесорубы. Они и пояснили, что грохот был, но это не из-за пригрезившегося монстра, а от поваленного ими высоченного дерева.

— Тарелки, говоришь? — переспросил Мартин. Описанная картина до боли напоминала вчерашнее сражение. «Неужели битва с колдуном проходила над этими местами? Невероятно!» — Это не сказки.

— Ну, вот, опять двадцать пять! — воскликнул Павел. — Ты сам это видел, что так говоришь?

Он отбросил в кучу хвороста последние ветки, и взялся за следующее сухое дерево.

— Да.

Павел вытаращил глаза.

— Серьезно?!

— Клянусь!

— Ничего себе… — восхитился Павел. — Значит, меня не обманули?

— Нет, тебе сказали правду, только ты не поверил.

— В таком случае, я тебе завидую, Мартин: со мной ничего подобного не приключалось. Так и быть — когда вернусь — извинюсь перед человеком.

Он разрубил очищенные от веток стволы на двухметровые бревнышки, сложил ветки и сноровисто связал их веревкой.

— Поможешь донести?

— Запросто, — Мартин подхватил вязанки хвороста, и полетел следом за Павлом, взвалившим тонкие стволы на плечи. Павел шел уверенно, просчитывая дорогу на десять шагов, и ни разу не зацепился грузом за ветки. Ступа летела следом, не торопясь его обогнать.

— Как давно вы тут живете? — спросил Мартин.

— Лично я — лет двадцать!

— А зачем? Что хорошего в такой глухомани?

— Что значит, в глухомани? — обиделся Павел. — Ты думаешь, что жизнь кипит там, где много людей? Нет, парень, где много людей — там только они и кипят! А насчет волков — если бы не упоминание Яги — сказал бы, что бредни, и что тебя намеренно обманули, желая избавиться от твоего присутствия.

— Я сам отправился в путь!

— Верю. Но поделись секретом: что такого в этом волке, раз ты решил его найти?

— Он может мне помочь.

— Как? — Павел остановился, огляделся по сторонам и, повернув направо, зашагал дальше. — Тебе дорого заплатили за его шкуру или приказали доставить волка ко двору живым на потеху публике?

— Ни то, ни другое, — ответил Мартин, — Поэтому и хочу с ним поговорить.

Минут пять они двигались молча. Павел думал о своих проблемах, Мартин размышлял о словах Яги.

«Не может быть, чтобы она меня обманула историями о волке, — думал он, — Зачем ей обманывать и посылать меня за тридевять земель? Ради того, чтобы я не мучился, наблюдая, как Иван и Анюта превращаются в живых мертвецов? Чтобы не обвинял себя в их страданиях и не проклинал судьбу за то, что остался жив-здоров? Чтобы не видел момент их смерти, а пытался найти несуществующее лекарство? Но если это так, тогда что скажет Яга после моего возвращения? Как она будет смотреть мне в глаза? Нет, она точно не обманывала, она не могла так со мной поступить! Она даже ступу отдала, и я могу в любой момент вернуться к друзьям. Хоть сейчас!»

Но вернуться с пустыми руками Мартин не мог, и понимал, что узнает правильный ответ на вопрос не раньше, чем через неделю, когда Иван и Анюта погибнут. А пока будет искать воду до последнего, независимо от того, существует она в реальности или в воображении Яги и Григория. У него не было другого выхода.

Они вышли на поляну, и Павел указал на добротные деревянные дома.

— Ну, вот и всё! — сказал он. — Мы пришли.

Избушки с чисто символическими заборами стояли на незначительном отдалении друг от друга, и до того напоминали дома родной деревни, что у Мартина екнуло сердце. Из труб вился легкий дымок, и на поляне горели костры.

На улице кипела работа по рубке дров. Возле огромной кучи бревен суетился народ. Восемь дровосеков пилили двуручными пилами бревна, а молодой парень откатывал чурки к другой бригаде, коловшей дрова. Еще двое складывали дрова в поленницы.