Мир Чаши. Дочь алхимика - Филипп Крамер Страница 19

— И да, еще один момент… сверток был стянут шнуром, а на нем были три серебристые гладкие печати без гербов, без инициалов, и я ощутила толчок магии, когда вскрывала их. Если это важно, они сразу рассыпались в пыль, — припомнила девушка.

— Сигнальные печати, — качнул головой маг, — при вскрытии посылают сигнал. Видимо, его получили и сразу отправили Гр… шайку, чтобы забрать карту.

— На карте тоже была такая печать, — кивнула Жозефина. — Интересно, можно ли перехватить ее сигнал…

— Можно забрать артефакт, на который завязаны печати, — подсказал Леонард. — Далеко не всегда сигнал завязывается на заклинателя, по ряду причин.

…Уже разлили по третьему бокалу, и вино постепенно начало туманить разум девушки. Маг тоже, судя по всему, не сопротивлялся воздействию его токов, и обоих накрыла легкая расслабленность; взаимные тепло и интерес в ней выросли и укрепились, становясь почти зримыми и уж точно ощутимыми внутренне Потоками.

— Кстати, — взгляд Леонарда снова заострился, правда, достаточно лениво под воздействием дивного солнечного напитка, — вы же эмпат?

Жозефина вздрогнула, как от удара — уж очень неожиданным был вопрос. Определить эмпата — задачка не из простых, но маг, видимо, был многоопытен во всем.

— Да…

— А вы знаете, что это очень и очень редкий Дар? — Маг покрутил бокал в ладони, наблюдая, как вино медленно стекает по прозрачным стенкам. — Давно вы его чувствуете?

— Сколько себя помню, — пожала она плечами. — Это как дышать — так же необъяснимо и неотделимо от меня.

— Обычно эмпатов учитывают, почти как Всадников… Опасный Дар. Лично я бы предпочел некоторые вещи не знать.

— Не представляю, как можно жить иначе, — отозвалась девушка, задумчиво склоняя голову к плечу, — не видя, не чувствуя людей… без этого мир кажется мне обедневшим.

Разговор перетек куда-то совсем уж в неофициальную плоскость, вино согревало и расслабляло, и Жозефину, глядевшую на Леонарда сквозь ресницы, вдруг посетило странное ощущение: что было бы интересно и… приятно… почувствовать на своих плечах его руки… прижаться телом к телу… заглянуть в зеленоватые глаза, которые окажутся так близко… Политес и разум сдерживали, и она потянулась к нему мыслью и чувством — так, как не позволила бы себе потянуться рукой — осторожно и нежно, будто отводя прядь темных волос со лба…

Здесь, в этой цитадели своей и наследной Силы, она была и той полновластной хозяйкой, гордой нобле, которой он впервые увидел ее на залитой кровью брусчатке, и одновременно — хрупкой и нежной девушкой, почти девочкой, которой пришлось повзрослеть очень быстро и жестоко и уже навсегда забыть про детство. Небольшая, грациозная, ясноглазая, она вызывала необъяснимое доверие: в том числе и тем, что сама — столь же необъяснимо — доверяла ему и была с ним простой и искренней. Тонкие пальцы, держащие бокал, локон волос на плече, губы, хранящие привкус вина… так легко протянуть руку, ощутить меж ладоней нежную тяжесть тела…

Они разом отшатнулись друг от друга, отдернули мысленные токи, которые уже начали переплетаться. Жозефина — испуганно: юные девушки всегда с ужасом заглядывают в темную бездну плотского; маг — досадливо: последнее, что уловила девушка, можно было бы облечь в слова примерно как: «Прекрати! Ты же, в конце концов, на службе, придурок!» Миг взаимного притяжения прошел, оставив по себе понятное и неэмпату ощущение народившейся близости — такая могла бы связывать старых хороших знакомых; что ж, отличное начало для дружбы. В конце концов, редко когда удается парочке магов найти общий язык настолько, чтобы вот так запросто сидеть, пить вино и откровенно разговаривать об интересном; а чтоб еще и собеседник был противоположного пола и приятен… Посему разговор продолжался дальше под простое человеческое наслаждение обществом, вином и этим самым разговором.

— Я обещала рассказать всю историю с самого начала. — Девушка угнездилась поудобнее, маг отсалютовал бокалом, приготовившись слушать. — Мие кажется, цепь событий тянется из прошлого, через годы. Сторонний наблюдатель вряд ли бы сказал, что они связаны, но мне что-то подсказывает, что это действительно единая цепь… Итак, как вы, наверное, знаете, мой отец, Себастьян Штерн, погиб при неудачном эксперименте в рабочей лаборатории, но есть основания полагать, что его смерть была спланирована и устроена. Моя мать, Лилия де Крисси, погибла несколько дней назад в пожаре, оставившем по себе очень странные следы… И сейчас, стоило мне самой попытаться разобраться в произошедшем и соприкоснуться с наследием родителей, моя жизнь тоже оказывается под угрозой. Думаю, вам будет полезно осмотреть лечебное крыло.

— Да, прошу, — кивнул маг, поставил бокал на пол и поднялся — одним гибким, слитным движением, глядя на которое никак нельзя было сказать, что совершивший его только что пил вино.

Жозефина провела его до входа, рассказав о том, что сама смогла понять и что слышала от домашних, и осталась в доме, не заходя в саму лечебницу и замкнув свои потоки, чтобы не мешать магическому поиску. Маг прошелся, постоял, прикрыв глаза и раскинув руки, ощупывая помещение, и вернулся к Жозефине:

— Прикажите сходить на базар у порта и купить там дракончика-фэйри, только обязательно окольцованного. Вряд ли он стоит больше пары серебряных.

По просьбе госпожи Мартин послал соседских сорванцов. Легконогие мальчишки обернулись быстро, и Мартин передал госпоже небольшую, в локоть высотой, клетку, в которой, трепеща крылышками, висел в воздухе переливающийся золотом чешуи дракончик размером с ладонь. От обычного дракона — о чьем племени повествуют легенды и которое изображают гравюры и рисунки, бережно копируемые одним поколением за другим, — он отличался размерами, но не пропорциями, и большими черными, без зрачков, глазами, на свету переливающимися радугой. На задней лапке поблескивало железное кольцо. Леонард вытряхнул зверушку себе в ладонь и сжал — надежно, но не травмируя.

— Это существо с Ветвей Древа, — проговорил маг, оглядывая не тронутые огнем стены. Он провел пальцем по золотистому гребешку, фэйри выдохнул длинную, трепещущую струю магического пламени, такого же переливчатого, как он сам, — и Леонард, ловко сняв с него кольцо, подбросил вверх почти невесомое тельце. Фэйри торжествующе вякнул, перевернулся в воздухе — и пропал. — Если отпустить его в открытый воздух без кольца, он вернется туда, где увидел свет, если, конечно, у него есть возможность… а возможность есть там, где миры смешиваются. Это не отгадка, просто еще один вопрос, который может помочь разрешить остальные.

Загадка, которая может помочь разрешить другие загадки… Может, и так. Жозефина взглянула на мага:

— Беседа была очень приятной, но мне кажется, что я вас задержала сверх приличия.

— Да, пожалуй, мне надо идти, — как будто с сожалением отозвался Леонард. Обычно его служба явно была куда менее приятной.

— Значит, завтра я жду преподавателя?

— Да, — маг подобрался, — и, если вдруг что-то произойдет, дайте мне знать. И еще. — Он колебался мгновение, но потом продолжил так же твердо. — Можете звать меня Меченый. Это имя для тех, кого я считаю если не другом, то хорошим знакомым.