Золотая ладья нибелунгов - Ирина Измайлова Страница 19

— Либо не живёт тут никто, либо если есть какие людишки, то сами нас боятся, вот к нам и не идут! — заключил Лука, деловито помешивая в чане похлёбку. — Ай, вкусна, надо думать, тутошняя рыбка! И выкинуло её на берег немало — даром, что в заводи.

— Да ведь бушевало-то так, что, надо думать, в разгар шторма и здесь волны бесновались, — заметил в ответ Садко. — Это сейчас попритихло. Ну вот нам рыбки и перепало. Поблагодарить бы за то Царя морского, да мы ж не на море. И есть ли такой царь, кто его ведает?

— Если русалки есть, то как не быть и Морскому царю? — опасливо перекрестился могучий дружинник. — Много вкруг людей бесовщины вертится, не во всякое время сообразишь, от какой нечисти какую молитву сотворить.

Садко усмехнулся. Многие в его дружине были новокрещёные, не выросшие, как он сам или кормчий Лука, в христианской общине, и обряды новой веры для этих людей открывались, словно незнакомая грамота. Многие, исправно бывая в церквах, причащаясь и совершая молитвенное правило, кое в чём сохраняли в душе старинные суеверия и готовы были при случае защищаться от нечистой силы старыми, языческими способами, вроде плевков через левое плечо или бабкиных заговоров.

— Как же ты, Никодим, не знаешь, какие молитвы от бесов читаются? — проговорил с укоризной купец. — Немало таких, а коли не сразу вспомнятся, так читай «Да воскреснет Бог» ^[36] — точно, не ошибёшься. Ну что, братья, помолимся, пожалуй, да и поедим, что Бог послал.

— А потом что? — спросил Лука Тимофеевич, аккуратно разливая уху в подставленные со всех сторон деревянные миски. — Сняться отсюда рискнём да дальше плыть али тут заночуем? Вроде мирно всё.

— А раз мирно, то лучше будет отдохнуть, выждать, пока буря вовсе утихнет да тучи рассеются, — принял решение Садко. — Не то как определим, куда плыть? Не знаю, как вы, други, а я от задуманного не откажусь. Раз ищем мы клад нибелунгов, то искать и будем. Заночуем на этом берегу, чтоб утром с новыми силами плыть далее.

Никто из дружинников не возразил купцу. Возможно, им уже далеко не так и хотелось продолжать поиски неведомых и, судя по описанию разбойника Бермяты, очень опасных сокровищ. Но спорить с Садко никто не решился, тем более, все знали: если он что-то решил, то поступит всё равно по-своему. А главное, все слишком устали и вымотались, сражаясь с недавним штормом, и кидаться сразу после этого в новое плавание, да ещё не зная пути, никому не хотелось.

Сытно позавтракав и пообсохнув возле огня, дружинники занялись каждый своим делом. Несколько человек отправились заготовить ещё дров, чтоб можно было жечь костры всю предстоящую ночь. Другие, притащив с ладьи бочонок смолы и разогрев её в специальном чугунном горшке, разулись, закатали штаны выше колен и, войдя в воду, принялись промазывать швы меж насадочными досками. Ещё двое распустили парус и потуже притянули его нижние углы к бортам — пускай сушится. Слава Богу, ветер его не порвал. Бывало в их плаваниях и такое, но у предусмотрительного Садко всегда имелось в запасе два запасных паруса. Над высокими скалистыми уступами кружились чайки, кайры и глупыши. Их пронзительные крики с самого начала внушили путешественниками успокаивающую мысль о том, что этот берег, кажется, не обитаем — если б здесь были местные жители, то, надо думать, они охотились бы на птиц и приучили их бояться людей. Но нет, появление незваных гостей не всполошило даже суматошных чаек — они не раз садились на прибрежную косу, преспокойно разгуливая вблизи дружинников и подбирая выброшенную штормом мелкую рыбёшку. То, что покрупнее, собрали люди.

— Надо б и на птиц поохотиться, а, Садко Елизарович, — предложил всё тот же Никодим. — Если они нас не опасаются, то можно их немало настрелять. И на вечер, и на утро дичью б запаслись.

В ответ Садко пожал плечами.

— Чайка не гусь — много ли в ней мяса? И не больно-то оно вкусное. Но запасов у нас, что правда то правда, скудновато, а наловим ли ещё рыбы, кто знает. Возьми двоих человек, Никодимушка, да сходи поохотиться. Только по скалам не больно лазайте — не приведи Бог оступиться, костей не соберём.

Охотники вооружились луками и ушли. Через несколько часов, когда серая мгла неласкового рассвета совсем рассеялась, а низко повисшие над землёю тучи стали расползаться, открывая в свинцово-сером своде голубые озерца, они вернулись, таща на плечах самодельные коромысла — прочные палки, с которых свисали по пять-шесть подстреленных птиц. Удачная охота совсем развеселила путников. Кто-то предложил даже выкатить на берег и один из заветных бочоночков прихваченного с собою вина, но Садко не позволил. Он не жадничал, просто нарочитое спокойствие этого сурового и нелюдимого берега против воли внушало молодому купцу всё более сильную тревогу. Он не знал, что его тревожит, но справиться с этим чувством, нарастающим чувством близкой опасности никак не мог.

Чем беспечнее вели себя довольные отдыхом дружинники, тем молчаливее и сосредоточеннее становился их предводитель, тем чаще без видимой причины обводил пристальным взглядом высокие кромки утёсов, тем настороженней вслушивался в монотонный плеск уже совсем небольших волн и всё такие же громкие крики чаек.

— И тебе, вижу, не по себе, — проговорил, слегка наклонившись к нему, кормчий. — Да... Странное какое-то место.

— Странное? — Садко тоже понизил голос — ни тому, ни другому не хотелось, чтобы их разговор услыхали дружинники. — Ты прав, странное. Не могу только уразуметь, чем оно странно. Вроде бы берег как берег. И заливчик вон какой удобный.

— Вот-вот, — совсем уже шёпотом подхватил Лука. — И заливчик сразу попался удобней некуда, тихий да спокойный, и рыбы здесь оказалось на знатный завтрак, мелочь даже брать не стали... И птицы непуганые, сами под выстрел идут. Всё будто бы нарочно устроено. Как в сказках, помнишь? Потерпит какой, скажем, купец крушение, на чужой берег выберется, а там — и хоромы перед ним с накрытыми столами, и постель мягкая постелена.

— А владеет хоромами чудище злобное да коварное! — подхватил Садко, усмехаясь, но продолжая сторожко оглядываться по сторонам. — Ну ты уж и сравниваешь, Лука свет Тимофеевич! Крушения, слава Тебе, Господи, у нас не случилось (а могло бы!), хором на этом берегу я что-то не приметил, столы мы себе сами накрыли, ну а уж постели у нас будут никак не мягкие — уляжемся либо на камушках, либо на лавках в ладье, в свои же плащи завернувшись. Так что сказка не получается. Но всё равно не по себе мне здесь. А раз и тебе тоже, то это неспроста. Но в любом случае вряд ли наши смутные страхи стоят того, чтоб сейчас же сорваться и уплыть отсюда. Вон небо очищается. Ночью поглядим по звёздам, где оказались, решим, куда плыть, да утром и отправимся. Караулы только надо будет поставить понадёжнее.

— Это уж как водится! — кивнул бывалый кормчий. — Но поверь мне, Садко Елизарович, не было ещё у тебя похода страннее да опаснее, чем это плавание за чужим золотишком!